Да и о несчастном человеке, которого Ромка на себе таскал, надо позаботиться, хоть не зря таскал, пусть его труды даром не пропадут. Кстати спасённого вместе с человеком зверя в замок то не пустили, ну надеюсь, серебряные на бедном животном за неудачу на моё покушение не отыграются.
— Тамира, там вон человек лежит, позови к нему лекаря, если можно пусть его вылечит. Он мне нужен, пусть как память. — я покосился на лежащего в моих объятиях Ромку. — Он мне его оставил.
— Хорошо, Анзорушка, я прослежу чтобы ему оказали помощь, не волнуйся, рядом с твоей в комнату поселю, чтобы всегда рядом был, — понятливая у меня всё же мама, хоть и не родная. Она уже вовсю командовала слугами, объясняя куда кого нести, и что делать в первую очередь.
А Ромку мне отдать всё же пришлось, хоть и не хотел я с ним вот так расставаться, но надо было идти приводить себя в порядок и готовиться к переходу к оборотням. И пусть меня даже там убьют, мне уже было всё равно. Я чувствовал, что часть моей души умерла с этим упрямым, вредным, но таким любимым оборотнем. Да, любимым, теперь я это уже отчётливо осознавал. А теперь это доходчиво надо было объяснить Вождю оборотней и его самке. Я не хотел, чтобы их втягивали в эту страшную войну, пусть хоть они поймут, что в Ромкиной смерти я не виноват и останутся в стороне. Да и ещё, если хотят, то пусть на освидетельствование Ромкиной смертельной раны присылают кого хотят, но тело я им не отдам — похоронят его здесь. Он останется моим и после смерти. Вот так!
И мысли о Золотке меня уже не вдохновляли, а только раздражали, словно думая и мечтая о нём, я предаю память того, кто умер, спасая меня. Да и где он — Золотко? Если он был в той пещере, которую завалило, то он наверняка уже мёртв. Из-под такого завала не выбраться, только задохнуться все, кто там был. А значит, в память об обоих моих не случившихся возлюбленных остался только человек, вот и буду его теперь оберегать, что поделать, будет у меня теперь другое домашнее существо.
Ещё два дракона моего сопровождения так домой и не вернулись. Видимо иссякло у кого-то из серебряных терпение, и не смотря, что их действия грозили им войной от правящего Дракарией Чёрного клана, решились на моё убийство, а раз меня убить не удалось, то убили или взяли в плен моих охранников.
16 глава
Ромуэль
— Вот ты паразит, Ромуэль, скажи, зачем ты бросился защищать спину Чёрному? Кто тебя просил вмешиваться в его судьбу? Его всё равно бы не убили — так, немного проткнули бы кинжалом сбоку, и всё. Так нет! Тебе же надо было влезть даже в это, мало того, сопровождать его согласился в том лесу, хотя свободно мог от погони оторваться и уйти без следа. Полуэльфа с животным заставил спасти — чуть не угробил своего подопечного и себя в том числе, хорошо, я вовремя ваши виражи заметила и помогла выбраться вам оттуда. А парень с барсом сам бы портал построил, да и ушел бы к своим в пещеру вместе с ним. Это же Чёрный твой его, когда хватал поранил, да сжал до перелома костей. За одно тебе спасибо: что не явил никому и никак свою истинную сущность — кто ты такой на самом деле. Вот что за непослушный братец мне достался! Всё, больше в свой мир тебя не пущу — выбирай любой другой и отправляйся, если хочешь, а нет, со мной оставайся. И мне веселее, и ты под присмотром будешь, пока не станешь серьезнее или пока не сбежишь снова, — наконец закончила свой монолог девушка.
Отчитывавшая меня старшая сестра, была чудо как хороша. Давно её не видел и очень соскучился. Мы сидели на её Божественной поляне в междумирье, среди всех этих огромных, ярких цветов, от пестроты которых у меня уже начало рябить в глазах. И как она выдерживает находиться здесь практически постоянно? Это же какое зрение нужно иметь, чтобы терпеть всё это многоцветное безобразие? Ни в одном лесу, ни в каком мире такого не встретишь. Хм, многоцветия или зрения? Да, ни того, ни другого и не встретишь! Надеюсь, сестрица отдыхает иногда — помощники-то у неё всё же есть, все эти — «наблюдатели», «защитники» и «хранители», что приглядывают за своими подопечными во всех мирах, проще сказать, ангелы. Курируют семейство или род в одном из миров — присматривают, в меру ангельских сил. Но иногда и ангельских сил не хватает на потерявших стыд и совесть — отказываются от таких помощники твои, сестрица, а миры полнятся злом и абсурдом — кто ж кроме меня разберётся? Ну и вот!
— Ну, Майри, не будь злюкой, я же не знал, что ты убить его не планируешь, я бы и подставляться не стал. Ну, привязался я к нему, знаешь ли — не такой уж он и плохой парень, каким казался поначалу. Или это пёс неплохой? Ну, не суть, главное, что он, тот кто сейчас в теле живёт, намного справедливее и человечнее, если о нём можно так сказать, любого другого существа того мира. О том, что путешествовал с ним, я совсем не жалею. Будь на его месте кто-то другой из чёрных драконов, ты бы души замучилась рассовывать по другим мирам. А он даже людей ни разу не тронул, не говоря о ком-то другом. А ещё он постоянно кого-то клянётся опекать, правда больше самок, желательно ждущих приплод, конечно же. И за принца своего Золотого сильно переживает, ищет его везде, а я и сказать ему не могу, что жив он — сам его в телепорт в том лесу заталкивал. А вот про то, что полуэльф телепортистом окажется, я не думал. Тут я, конечно, промашку дал. Ну, прости ты меня, ладно? Я же не нарочно так сделал. Сам не понял, как командовать начал, а он же в другой жизни хозяину подчиняться привык, вот и среагировал. И пожалуйста, отправь меня обратно в свой мир, а? Я буду хорошо себя вести, понимаешь, я чувствую, что только там сейчас находится моя пара, вот только встретить её пока мне не довелось. Ведь ты же знаешь, кто она, а говорить не хочешь — несправедливо же, согласись. Ну неужели ты оставишь братика прозябать несчастным до конца его дней? — под конец своего рассказа я самым наглым образом надавил на жалость, известной своей добротой, сестры, обняв её и поцеловав в золотоволосую макушку.
— Вот, что ты со мной делаешь, манипулятор несчастный? Сам виноват, а меня хочешь в чувство вины вогнать. Ну, знаю я, кто твоя пара, знаю, но вот не уверена, что тебе понравится кем она окажется. Ни утончённости, ни жизни при дворе, и платья носить не умеет, — сделала вид, что задумалась, сестренка, перебирая, все недостатки моей истинной.
— Я согласен на деревенщину, сам потом займусь её воспитанием, только скажи, а лицо и фигура хоть красивые? Надеюсь ни горба, ни хромоты у неё нет. Хотя я даже в этом случае что-нибудь придумаю — от физических увечий в твоем мире есть способ избавиться магически, там кстати внучка живёт наша, она и поможет, — спросил, надеясь всё же на оптимистичный ответ. Хочется ведь, чтобы пара моя оказалась не полной уродиной.
— О, как, согласен и на хромую, и на косую, и на горбатую, лишь бы рядом была, только в красоте своей пары можешь не сомневаться — и фигура, и лицо у неё высший класс! А уж ловкая какая, и смелая — вообще песня, — почему-то зашлась хохотом сестра.
— Так ты меня отправишь к ней, отпустишь? — я начал досадовать на непонятное веселье этой чудачки, богини Судьбы, решающей сейчас быть или не быть моему счастью.
— Отправлю, так уж и быть, только не жалуйся потом, если тебя там что-то не устроит. Сам просишь, сам и расхлёбывать будешь. Только чтобы тебе жизнь мёдом не казалась, пойдёшь туда не в своём обличье, побудешь в образе зверя, пока сама пара тебя принять не захочет, таким какой ты есть, и вслух не пожелает, чтобы ты человеческий облик принял. Догадываешься, как тебе стараться придётся? Вдвойне, а то и втройне, чтобы такое признание заслужить, а то привык, что тебе, как божеству, всё подвластно, и всё по плечу. Правильно Чёрный говорил — распоясался совсем. Да, и разговаривать ты не сможешь в зверином виде, пока опять же, пара твоя не пожелает, чтобы ты заговорил, но и тогда ты последнее условие превращения ей сказать не сможешь, иначе, так и останешься зверем, я позабочусь. И пара твоя сразу тебя узнать не сможет, особый запах твой будет ей не доступен до времени, пока тебя не примет. Ну, какое твоё последнее слово? Согласен на такие условия? Если да, то, пожалуй, пора тебе уже обратно отправляться, — ответствовала мне сестрица, едва ли не впервые в жизни выдвигая мне условия и назначая наказание.