— Уйди, Голди, не мешай! Он нашего Сенечку у врага посмел оставить! Какой он после этого бог и друг? — вполголоса угрожающе выговорил я.
— Прекрати буйствовать, Анзор! Король ты или плебей? Что за кровавые расправы! Чем ты лучше своего предшественника, если вытворяешь такое? Надо вместе думать, как Сеню выручать, а не вершить самосуд. Если Сеня его в портал втолкнул, а сам следом не пошёл, значит у него есть какой-то план, — теперь разошёлся не на шутку мой золотой дракон, аж глаза огнём заполыхали.
— Сеня велел его сжечь… Это его последние слова перед тем, как он нас в портал впихнул, были… — к Роме стремительно подошёл Микаэль и обнял его, несмотря на кровь на одежде, кстати сказать из ран она уже сочиться перестала. Встал спиной ко мне, будто говоря, что вот тебе на откуп, режь сколько хочешь, похоже он слышал, как я Сеню своим назвал.
Что такое неподдельное горе в чьих-то глазах, я увидел только что. Глаза у Гриши тускнели с каждым мгновением приходящего осознания грядущей непоправимой беды, а лицо всё больше становилось похожим на маску — серую, безжизненную. Каким-то чужим деревянным голосом он попросил меня проводить в отдельные покои и уделить немного времени. Подобного официоза я от него не ожидал, он словно внутренне отгородился от меня. Что за ерунда?
Препроводил Золотко в свою комнату. Занимать для разговора пустующее безликое помещение почему-то не хотелось, в кабинет тоже не повёл. Во-первых, не хотел официальности в разговоре о члене семьи, а во-вторых кабинет до сих пор сохранял чуждую мне ауру бывшего короля. Может быть мне это только кажется, но настолько личное я тут обсуждать не хотел. Да и, судя по выражению Гришиного лица, ничего приятного я сейчас не услышу.
Гриша же, войдя в комнату сразу прошёл к столу и уселся за ним, отгораживаясь от меня ещё больше. Да что опять не так?
— Анзор, я хочу тебе рассказать одну легенду этого мира. Она напрямую касается нашего Сени, — начал Гриша.
— Самое время слушать сказки, любимый, — вспылил я, но споткнулся о взгляд Золотого, и немного сбавил тон, — Но раз она о Сене, значит это серьёзно.
— Эту легенду я услышал от эльфов. Согласно ей, на мир должна обрушиться страшная, подчиняющая себе всё зараза, исходящая от пришельца соседнего мира, стремящегося подчинить себе и властвовать в этом мире. У пришельца есть магия построения и разрушения чужих порталов. И согласно легенде, одержать над ним победу может только один — не-человек-не эльф, сын князя эльфов. Вторую часть легенды никто уже не помнит. Наверное, там осталось прояснение, как этому недоэльфу надо действовать при таких обстоятельствах — сейчас этого никто не знает. Как ты уже, наверное, догадался этим недоэльфом и сыном князя эльфов и является наш Сеня, — Гриша гулко сглотнул, налил из кувшина, стоявшего на столе, воды и залпом выпил. Словно пытался не горло промочить, а опьянеть, пусть даже от воды. — А вот тебе теперь вторая часть рассказа: когда мы только начинали путешествие к вулкану, Верочка выдала Сене предсказание. Она уже тогда сказала, что он сын князя, но не признанный родителем. И должен погибнуть после того, как этот самый князь признает его своим сыном. А этот проклятый пришелец находится в теле этого самого князя эльфов, у которого сейчас и находится наш супруг. Я только надеюсь, что пока в князе пришелец, он ни за что не признает своего сына, — Гриша устало сгорбился и уткнулся лицом в ладони — горе и напряжение от последних событий навалились на него каменной глыбой.
Больше я не выдержал — подошёл к нему и взяв на руки отнёс в постель. Сам прилёг рядом, прижимая к себе, ставшее за короткий срок родным, тело. Золотко моё ещё пытался сопротивляться, но даже драконий организм нуждается в отдыхе, и вскоре глаза устало сомкнулись и он, уткнувшись в мою грудь, задышал ровнее, уснув.
В моей голове чехардой запрыгали мысли, я решал, что нужно сделать в первую очередь, и не находил ответа. Если поднять черных драконов и пламенем попытаться отогнать захватчиков от стен, то это мне ничего не даст. Во-первых, никто не знает, где Сеня и что он задумал. Во-вторых, это чистое убийство своих соплеменников — у врага оружие, которое стреляет дальше столба пламени и намного эффективнее в плане уничтожения. Достаточно попасть в голову или сердце. И хоть драконы в чешуе, как в броне, но слабые не защищённые места на теле есть и у них.
Оставалось одно — брать мага-телепортиста и идти договариваться с пришельцем, может удастся обойтись малой кровью. Что там ему нужно? Власть? Готов ли я отдать её ради любимого? Готов! Но где гарантии, что потом вместе с властью у нас не отберут и жизни? Нет, это не выход! А где выход? — за всеми мыслями, так и не придумав ничего, что могло помочь вернуть Сеню без ущерба для всех, незаметно тоже уснул. Не спать несколько суток к ряду — ну не железный и я…
Проснулся я резко, словно в одно мгновение в темноте включился свет. На моей груди покоилась голова Золотки, и сам он обнимал меня, будто боялся, что во сне покину его. Я не покину его совсем, а вот вылезти из постели мне надо.
То, что уснули одетыми, я оценил — около кровати стоял Рома. Вот ведь бесстрашный — прошлого раза с увечьями ему оказалось мало. Посмотрел я на свою руку — нет, сегодня она не трансформировалась, значит я спокоен. «Вот и где я эту наглую морду раньше видел? Лишь один «кошак» смел со мной так себя вести! Ромка… Ромка? Ромка!!!» — меня волной смыло с кровати. Как мне удалось не потревожить при этом Золотко — сам не понял.
— Ромка, ведь это ты! И не отпирайся! Теперь я понял, что меня так насторожило в тебе. Извиняться за вчерашнее не буду. Ещё и сейчас добавил бы. За то, что бросил меня и не дал знать, что жив. Бог он видите ли! Говнюк ты после всего! Я оплакиваю единственного верного друга, а этот друг преспокойно женится и разгуливает с моим любимым драконом по всему континенту. И на меня ему плевать с высокой колокольни. Да ещё и истинного моего умудрился у врага проворонить! — разговаривал я сердитым шёпотом, скрывая радость от воскрешения любимого друга. И похрен, что я его вчера резал! Значит за дело. Стремительно подошёл и по-братски крепко обнял этого невозможного, но такого мне дорогого бога оборотней.
— Анзор, я пришёл сказать, что Сеня объявился. Только будь, пожалуйста, осторожен — он ведет себя странно. Временами он теряет память. И к вам с Гришей я его не пустил, просил Мика задержать, а сам пришёл предупредить, — Ромка немного отстранился, но по всему было видно, что рад такой моей реакции на известие о том, что он жив.
А я, кроме того, что Сенька жив, уже и слушать больше ничего не хотел. Подумал, разбудить Золотко, да раздумал — Гриша слишком устал за эти дни. «Сколько я знаю уже — и воскрешение в вулкане, и принятие родов. А сколько не знаю? Не известно, когда он в последний раз спал? Пусть спит. А проснётся — у нас уже радость. Сенечка наш вернулся, и мы теперь никогда не расстанемся! Да что в нём может быть странного? Небось опять в нашей любви не уверен, хорошо хоть домой на сей раз явился, а не телепорт в тьмутаракань настроил и сбежал», — голова думала, а ноги уже несли туда, к ребятам и к мужу Ромкиному, который не пускал ко мне Сеньку.
В двери я вошёл стремительно и сразу же принялся глазами разыскивать своего ненаглядного истинного. Странно, но он ко мне не очень-то и торопился, словно был не уверен, рад я его присутствию или нет. Наверное, думает, что ругаться сейчас на него буду. Что ж, не так он и не прав, но не тут же, не при свидетелях. Потом, за закрытой дверью нашей общей спальни получит нагоняй, а после уж заласкаем его, самовольщика такого. Подошёл к нему и не удержался, обнял его на людях, притиснул к себе крепко — родной, любимый, мой.
А Сенька уже и целовать меня тянется, тоже видимо соскучился и хочет задобрить, чтобы не сильно ругался на его самоуправство с переходами в стан врага. «Так, нечего всем наши ласки показывать — бегом в спальню! Золотко потом выспится, а сейчас пусть порадуется на любимого мужа!» — я уже начал настраиваться на долгие предварительные ласки в постели. Все пока в относительной безопасности, а решить, что дальше делать с легендами и спасением мира можно и потом. Не всё же сразу в один день!