— Спи, — спокойно сказал Барнс, накрыл Брока и своим плащом тоже, и уселся рядом с ним спиной к костру.
Еще во время второй мировой Барнс научился коротать время в своих мыслях, чтобы не было скучно стоять на посту. Вот и сейчас он глубоко ушел в себя, пытаясь понять, сможет ли он разлюбить Брока. Отпустить его от себя, когда тот найдет то, что ищет.
Зимний Солдат. Отличный боец, стратег и тактик. Идеальный киллер и диверсант. Тренер. Безэмоционален, жёсток до жестокости, антисоциален. Признавал только тех, кто или знал коды, или был круче, чем он. Брок круче не был, но как-то напомнил Зимнему, что он когда-то был человеком, что чувства и эмоции ему не чужды. Сломал отлаженный механизм, и Зимний потянулся к нему, и в этой тяге он был, как ребенок, непосредственен. А потом случился Стив, воспоминания и осознание, что теперь уже Баки Барнс хочет Брока Рамлоу. Все внезапно стало по-взрослому и оказалось не для него.
Барнс слушал тишину леса, ровное дыхание Брока, который крепко спал, в этом он был уверен. И он не стал упускать момент, потому что так хотелось снова почувствовать мягкость губ. Барнс склонился и коснулся губ Брока своими, в этот раз безумно боясь, что он проснется. И от этого удовольствие от прикосновения стало ярким-ярким, почти ослепительным.
Свой остаток ночи Брок провёл в относительной пользе для их дела. Развернув «подаренную» гонцом карту, он уселся около костра так, чтобы хоть что-то различать в скупом неярком свете и в то же время касаться бедром икры Барнса, мысленно подмечая, что все его телодвижения, прикосновения и фразы походили на бурную игру «облапай соседа, пока он не понял и не въебал тебе как следует».
В тактическом плане карта оказалась совершенно бесполезной, так как расстояния и направления там были отмечены весьма примерно и скорее всего на глаз. Тот же Огаст подтвердил, что до пещер им топать в лучшем случае те же двое суток, что и до большой деревни, прозванной местными аж целым городом. Хотя по карте выходило, что пещеры и река должны были найтись чуть ли не сразу за городом. Вот только ничего лучшего, чем этот огрызок пергамента, у них не было, как и надежды без захода в большой нормальный город найти что-то получше.
Подкинув в костёр ещё дров и заставив его ярче вспыхнуть, Брок, повинуясь какому-то внутреннему состоянию полного похуизма к целостности своего лица, ласково провёл ладонью от колена Барнса до щиколотки. Было почти хорошо и правильно. Дежурить ему оставалось ещё час.
Если кто-нибудь вам скажет, что даже бывший Зимний Солдат спит в лесу под открытым небом, дайте ему в морду, потому что Барнс только позволял себе закрыть глаза и немного отпустить усталый мозг, позволить ему работать не две смены, но все чувствовал и замечал.
И нежное поглаживание Брока он тоже не пропустил. Он весь потянулся к гладящей его руке, боясь, что выдаст себя, шелохнется, и не понимал, чего это на Брока нашло. Хотя он иногда гладил Зимнего, расчесывал вот тоже, и Барнс списал все на банальную привычку делать так, как делал всегда. Брок ведь не мог не знать, что он чувствует прикосновение, значит, забылся и по привычке захотел успокоить, как успокаивал Зимнего, чтобы тот вообще спал хоть иногда.
Спать Зимний не любил, и отголоски этой нелюбви достались Барнсу, который тоже боялся засыпать. Но Брок был рядом, и можно было позволить себе отключиться ненадолго. Совсем чуть-чуть. Барнс издал звук, похожий на урчание, и все-таки провалился именно в сон, а не в нервную дрему. Из которой очнулся сразу же, как почувствовал, что Брок больше не сидит рядом.
========== 6 ==========
Деревня Глухово тоже не впечатлила Брока, хотя там и был самый настоящий постоялый двор и даже небольшой рынок, но в то же время названию она соответствовала целиком и полностью.
Поддавшись странному порыву, пока Барнс зачем-то разглядывал нечто, напоминающее козу, только с четырьмя загнутыми назад рогами и мягкими кошачьими лапами вместо копыт, Брок успел купить ярко-красный леденец на палочке в виде какого-то местного животного и, завернув его в носовой платок, спрятал во внутреннем кармане, чтобы вручить на следующем привале. Отчего-то не хотелось останавливаться на местном постоялом дворе на ночь, хотя Брок специально заглянул узнать чистоту помещения и наличие свободных комнат, но интуиция прямо вопила уматывать поскорее, пока проблемы сами их не догнали.
— Неуютно мне как-то здесь, — признался он, передёрнув плечами.
Каждый раз казалось, будто бы за ними следят, но сколько Брок ни оборачивался, обнаружить слежку не удавалось.
Барнс видел, что Брок дергается, и когда тот куда-то делся, пока сам он разлядывал котозу, как он для себя обозвал живность, Барнсу стало не по себе, он развернулся плавно, уже готовый к драке, делая пару шагов в сторону, но нашел глазами пропажу и успокоился.
То, что за ними следят, Барнс просек почти сразу, но слежка была хорошей, — откуда только такие таланты в местных глубинках? — не подкопаешься, поэтому Барнс просто выкинул ее из головы.
— Еще бы тебе уютно было, тут за нами парень курчавый в сапогах на семь часов наблюдает, — спокойно сказал Барнс. — Вот он тебя и нервирует. Так что пошли отсюда нафиг. Или, знаешь, давай тут вымоемся в местной гостинице, тьфу, постоялом дворе, и дальше пойдем. Какая разница, когда мыться? А так вода хоть теплая будет. И пожрем нормально.
— Пожрать и помыться — это мысль хорошая. Ещё бы постираться, но это уже роскошь в нашем с тобой положении. Кто знает, в какие гребеня нас зашлёт этот оракул, если вообще проснётся, — согласился Брок, поворачивая к местному постоялому двору.
Помещение радовало чистотой, хозяйка радушно улыбалась, расписывая, чем же ее заведение выгодно отличается от остальных на несколько миль вокруг, и Брок бы согласился с ней, если бы дамокловым мечом не висела над ним совместная помывка с «золотцем». Он прекрасно помнил, чем закончилась прошлая, и повторять пройденное совершенно не хотелось, но, зная себя, мог с легкостью сказать, что опять либо сделает, либо пизданёт что-нибудь лишнее, за что потом и будет огребать всю дорогу от любви всей своей жизни.
— У нас всё по высшему разряду, — подмигнула хозяйка. — Целые купальные комнаты с горячей водой и заводными банщицами, если господам будет угодно потешиться.
Захотелось остаться. Тут было чисто, вкусно пахло едой, чувствовалась жизнь человеческая, а не лесная. Но они уже договорились, что пойдут дальше.
— Не надо банщиц, — твердо сказал Барнс, не желая смотреть, как Брок лапает какую-нибудь грудастую куколку за сиськи и задницу. — Мы сами как-нибудь. Или тебе моя рожа уже осто… надоела, хочешь на красивых банщиц поглядеть?
В голосе Барнса сквозил холод, еще не замораживающий, но уже отрезвляющий, и если бы у Брока были мысли о банщицах, то после этого вопроса они бы тут же пропали.
— Барнс, уйми в себе ревнивую супругу, сейчас я весь твой в любой позе и положении, — отмахнулся Брок, договариваясь с хозяйкой сего дивного заведения аж на два часа купания с возможностью продлить удовольствие, если потребуется. — Мадам, нам бы ещё поужинать. Не хочется уходить, не насладившись всеми благами. Чем, кстати, кормите, прекрасная госпожа?
Хозяйка зарделась, махнула в его сторону пухлой ладошкой.
— Ягурак печёный сегодня чудо как хорош, похлёбка с прошлогодними овощами, каша, лепёшки, квас ягодный ну и для особо дорогих гостей пироги с шепелем, он ещё вчера бегал.
— Давайте всё это, но только после купален? — попросил Брок, выложив на стойку перед хозяйкой заслуженные три серебрушки.