Спустившись по добротной деревянной лестнице в подвал, Брок толкнул первую попавшуюся дверь, так как хозяйка заверила, что все комнаты сейчас свободны, и господа, если желают, и вовсе могут мыться раздельно, чтобы не смущать друг друга. Брок было подумал над этим предложением, но сразу же отказался, здраво рассудив, что за такие растраты ему Барнс голову откусит и прав будет.
Пахнуло жаром. В самом центре купальни стояла огромная деревянная бадья с водой, способная вместить человек пять без особого напряга. Броку даже стало интересно, как они воду сюда таскают и греют.
— Вы эту комнату выбрали, — без стука к ним заглянула улыбчивая большеглазая девица, плотоядно облизав взглядом только начавшего раздеваться Барнса, и протянула стопку полотенец. — Там на полке мыло и притирания, в глиняной чаше кристаллы Ситты. Приятно вам помыться.
— Стой, что за кристаллы? — задержал ее Брок.
— Бросаешь в воду — она чистая и горячая, — как умственно отсталому объяснила девица и убежала, многозначительно улыбнувшись Барнсу.
— А вот и магия, — хмыкнул Брок, разглядывая голубоватые кристаллы.
— Магия-шмагия, — пробурчал Барнс, скидывая с себя одежду мимо широкой скамьи. — Может, у них и для одежды такая ебала есть? Потер — все чистое и сухое.
Встав на цыпочки, он вытянул вверх руки и с тихим стоном облегчения потянулся, зажмурившись. А потом резко подорвался и почти нырнул в бадью, подняв тучу брызг.
Это было прекрасно, когда горячая вода окутывает всего тебя, и не надо плюхаться в тазике, чтобы нормально помыться. Барнс даже не представлял, что будет практически счастлив просто огромной бадье с горячей водой, не говоря уже о душистом мыле и полотенцах.
— Залазь! — вынырнул он и уселся, положив подбородок на руки, уложенные на край бадьи.
Барнс улыбался, разглядывая Брока из полуприкрытых глаз, чувствуя, как тело наливается непозволительным желанием, и подумал, что лучше предложит подрочить друг другу и получит отказ, чем будет мучиться неведением и дрочкой в темном лесу.
Только осмотрев все полки, понюхав баночки с притираниями и заныкав несколько кристаллов на всякий случай, Брок вспомнил, зачем они всё же сюда пришли. Вымыться как следует, окунуться с головой в горячую и притом чистую воду, зависнуть на время, чувствуя, как тело покидает напряжение и усталость. Что может быть лучше?
Брок скосил взгляд в сторону бадьи. Всё то же самое, но в компании любимого мужика, от присутствия которого яйца звенят и член встаёт, как в шестнадцать лет.
Неспеша раздевшись, Брок скользнул в бадью и громко застонал, блаженно зажмурившись. Всё-таки правильно он оплатил сразу два часа и оговорил возможность продления. За такую ванну, особенно после пиздеца последних дней, он запросто был согласен убить кого-нибудь.
— Господи, как хорошо-то, — выдохнул он, откинулся на бортик бадьи.
— Ага, — Барнс улыбался, нежась в воде. — Эта деревенька побогаче будет. Слушай, раз в деревне есть магические штучки, значит они распространены, а? Ну смотри, у нас мобила есть у всех даже в задрипанном городишке с парой десятков жителей. Ну, не у всех, но ты понял. А тут деревня с рынком, такой гостиницей шикарной, это больше, чем город в тридцать жителей, не находишь? Нам бы хоть кого-нибудь, кто бы объяснил правила. А то кристаллы Ситты… Может, они еще что делают, как знать…
— Это-то меня и напрягает, сладенький, — выдохнул Брок, не открывая глаз. — Слишком шикарна, несоразмерно с остальным населением. Народ последнее на рынке почти за бесценок продаёт, а тут такое богатство. Кто оплачивает? Для кого содержат? Купальни пустые, зал пустой, а на кухне дым коромыслом, готовят как на роту солдат. Не нравится мне это место, помяни моё слово, Барнс, не так тут всё просто. Да и магия эта. Вспомни постоялый двор. Он проходной, народу не протолкнуться, а грязища и беднота, а тут… эх, давай вымоемся, пожрём и уберёмся отсюда.
Брок нырнул, уйдя под воду с головой.
Барнс облизнулся. Как бы он хотел… Он даже думать в эту сторону не собирался, потому что член сразу начинал подавать признаки жизни, и тогда или дрочить, или просить отдрочить ему. А может, предложить Броку минет? Ну какая разница, кто сосет, мужик или баба? Рот-то у всех одинаковый. А то, что Барнс предпочитает мужиков, так Брок знает.
Собравшись с духом, он дождался, пока Брок вынырнет.
— Я хочу тебе отсосать, — выпалил Барнс почти скороговоркой, боясь незнамо чего. Ведь самое страшное, что он получит, — отказ.
Перед глазами Брока померк свет, он схватился за бортик бадьи.
— Барнс… Баки, ты понимаешь что предлагаешь? — его трясло, сердце подскакивало в груди, билось, готовое выпрыгнуть через горло. — Блядь, только я пытаюсь не думать о тебе, как ты…
Брок не договорил, развернулся, в пару движений оказавшись рядом с несбывной, отчаянной надеждой заглядывая в глаза, цепляясь за вспыхнувшую в пепле порушенных мечтаний надежду. Пусть даже это просто зов тела, суперсолдатское либидо, которое в отсутствии партнёра одной рукой не удовлетворить, Броку было всё равно, он согласен даже на такую малость. Вжавшись в Барнса всем собой, Брок поцеловал его, пробуя самые желанные губы на вкус.
Совершенно бездумно Барнс обхватил его, прижимая к себе, ответил на поцелуй, впился в губы до боли, не веря, что позволили больше, чем он просил, что не просто дали подержаться за член, а вот так, интимно… Голова шла кругом от происходящего, Барнс таял в руках Брока, шаря по желанному телу ладонями, прижимал к себе, мял задницу, даже не пытаясь анализировать хоть что-то сейчас.
— Можно я… тебе… — задыхаясь, шептал Броку в губы Барнс, — пожалуйста… Так хочу… тебя…
Он не дождался ответа, стек вниз и обхватил стоящий колом член губами, сминая задницу в сильных ладонях.
Брока выжало одним долгим ярким движением, выломило в спине, выжигая мир вокруг. Кричал ли он, стонал или скулил, прося не останавливаться, Брок не помнил, только желанную невозможную мягкость губ, тихое голодное урчание и глаза, способные перевернуть мир одним своим сиянием.
В голове помутилось. Подхватив Барнса под руки, Брок вздёрнул его вверх, поднял с колен, вновь впиваясь в сочную мякоть губ, вылизывая их словно в последний раз, словно стоит отстраниться — и сердце его остановится, прекратит биться. Он гладил, гладил и гладил Барнса, водил ладонями, сам до конца не веря в реальность происходящего, хватал за задницу, прижимался, чувствуя животом его твёрдый член.
— Сладкий, — выдохнув Барнсу в губы, Брок обхватил ладонью его член, сжал у основания, другой рукой провёл по спине к пояснице, сжал ягодицу. — Какой ты сладкий.
Барнс старался дышать. Просто дышать и держаться, чтобы не сдавить в объятиях до боли, до треска в ребрах. Как же ему было хорошо, так хорошо, что он даже не думал, что так бывает. Он ластился к Броку, отдавался ему, хотя бы сейчас получая то, чего так хотел с тех пор, как очухался, пришел в себя и понял, что нуждается только в одном человеке, только в Броке.
Что нашло на Брока, Барнс даже думать не хотел. Помешательство закончится, и все между ними станет как прежде, они снова будут на расстоянии отпускать колкости в адрес друг друга, но не прикоснутся.
Почувствовав крепкую ладонь на своем теле, Барнс застонал в губы Броку, прижал к себе, почти сдавливая, позволяя и, одновременно, отдаваясь, повинуясь его рукам.
— Я… я… Брок! — почти взвыл Барнс. — Да… сильнее… Боже…