— Вы шутите? — рявкнул Брок, когда они вывернули из-за небольшой рощицы и в прямом смысле уткнулись носом в спину последнего в длиннющей веренице ожидающих. — Пиздец. Да мы тут простоим дольше, чем шли.
— Можете заплатить золотой, — обернулся к ним старик, стоящий перед ними. — За вас встанет специальный человек, а сами отдохнёте в таверне.
Брок закатил глаза. Везде обдиралово. Тут плати, там плати, даже на оракуле особо ушлые ребятки нашли как заработать. И хоть золотой — это достаточно приличная сумма, но Брок готов был с ним расстаться, лишь бы Барнсу не пришлось стоять здесь на солнцепёке, ожидая непонятно чего.
— И где эта таверна? — со вздохом спросил он.
— Там, — пространно ответил старик, махнув куда-то вперёд.
— И кому надо заплатить? И вообще, каждый день платить, или одного раза достаточно? — начал расспросы Барнс, который готов был дать денег, чтобы кто-то за них постоял, потому что ему хотелось уже вымыться, пожрать и в кроватку, к Броку под теплый бок. Раз теперь было можно целоваться, то почему нельзя вместе спать?
Барнса не утомляли эти переходы, и больше приходилось проходить, просто направляясь к точке сбора, но здесь это почему-то сильнее выматывало подспудным ощущением, что впереди все тот же пиздец и никакого просвета.
— Мы же заплатим, дорогая? — улыбнулся он Броку.
— А вон мальчишка в шапке с пером бегает, — старик ткнул пальцем в сторону босоногого оборванца с какими-то деревянными плашками в руках, мечущегося взад-вперёд. — Каждый день платишь, сколько за тебя стоят, столько золотых и платишь.
Брок без особой надежды глянул вперёд, прикидывая, на сколько дней может растянуться ожидание и почём тут комната на двоих в местной гостинице. По всему выходило, что неприлично дорого, но благо денег с тех же бандитов они срубили немало.
— Господин не желает стоять в очереди? — предприимчивый пацан тут же нарисовался рядом.
— Не желает, — вздохнул Брок, подкинув в ладони золотой и усмехнулся, глядя, каким жадным взглядом его проводил юный предприниматель. — Только где гарантии, что ты не свалишь с моими деньгами?
Пацан надулся от важности.
— Я при таверне служу, — он закатал рукав, демонстрируя татуировку в виде криво нарисованной птицы, пронзённой стрелой. — Вся моя семья там работает.
— Понял я, понял, — махнул рукой Брок. — Опусти особо слезливые моменты истории про босоногую юность и скажи, сколько, по самым лучшим подсчётам, нам здесь стоять и сколько стоит остановиться на постой?
Мальчишка, как и пару минут назад Брок, выглянул из-за спин людей, видимо прикидывая что-то в уме. Брок прямо видел, как он пересчитывает золотые монетки, со звоном падающие ему в карман.
— Стоять пять дней. День в гостинице, — он окинул взглядом Брока с Барнсом, — в номере на двоих и кормёжкой ещё половина золотого в сутки. Вы согласны?
— Давай сегодня стоять вообще не будем, сразу пойдем отдохнем, и заплатим только за завтра, а потом решим? — предложил Барнс, которому вдруг резко стало жаль денег, а сумма, имевшаяся у них, показалось ничтожно малой, хотя еще пару дней назад у них и того не было. Но, с другой стороны, по местным мерка они, похоже, были господами состоятельными.
— Я вообще предпочёл бы свалить отсюда, — буркнул Брок, перебросив мальчишке монету, за что получил табличку с накарябанными на ней чёрточками и кружочками, повертел в руках, глядя в бестыжие карие глаза. — И?
— За вами придут, если очередь подойдёт или потребуется снова внести плату, — заученно отчеканил мальчишка и ускакал куда-то вперёд.
— Крохоборы! — рявкнул Брок ему в след, но тут же подхватил Барнса под руку и тоже повёл вперёд под завистливые взгляды тех, у кого не оказалось таких деньжищ. — Вот мне интересно, а место в очереди поближе ко входу купить можно?
— Забей, нам все равно некуда торопиться, — пожал плечами Барнс.
Ему было все равно, сколько они здесь пробудут, потому что каких-то других вариантов вообще не было.
Они подошли к местному постоялому двору и Барнс немного прифигел. Для начала постройка была в три этажа, а первый этаж и вовсе каменным. Похоже, местный хозяин имел неплохие деньги и драл втридорога со своих постояльцев и за камень первого этажа, и за красную черепичную крышу, и за искусно кованый флюгер в виде какой-то диковинной птицы, и за занавески на окнах.
Внутри было людно, пахло свежим хлебом и печеным мясом, а пол был усыпан опилками. Барнсу даже на мгновение показалось, что он попал в стилизованный под таверну кабак в Нью-Йорке, но дородный тавернщик в белоснежном фартуке, протирающий глиняные кружки, надежду на это убил. Да и посетители, сидевшие за столиками, тоже были явно не ньюйоркцами двадцать первого века. Но все как один были явно небедные, кто-то даже при оружии.
— Марта! — рявкнул тавернщик, как только завидел их с Броком.
Откуда-то из задней двери, (Барнс срисовал сразу все двери и даже приметил столик, за которым хотел бы сидеть, не совсем в углу, потому что он слишком был очевиден, а рядом, ближе к окну) появилась не уступающая размерами тавернщику грудастая краснощекая женщина с блондинистыми косами, высоко уложенными на голове.
— День добрый, дорогие гости, — улыбнулась она. — Поесть с дороги, или сначала отдохнуть желаете? Две комнаты, одну на двоих? Или больше, коли господа не одни? На день, на два, на декаду?
— Одну на двоих, — Барнс глянул на Брока, но не увидел протеста, — поесть в номер, но сначала вымыться.
— Политка, — крикнула женщина куда-то себе за спину. — Проводи господ до их комнаты, а потом покажи купальни, если они не желают каких-нибудь отдельных услуг, — улыбнулась Марта, пихнув в их сторону девицу неопределенного возраста, худую и длинную как жердь, сунула ей в руки ключи, как Брок понял, от их с Барнсом номера.
— Нет, нам без услуг, — отмахнулся он. — Просто помыться и ужин в комнату на четверых, давно нормально не ели.
Марта подувяла, почувствовав, что деньги уплыли из ее пальцев и ещё раз толкнула Политу в спину, подгоняя.
— Как будет угодно господам.
Бросив вещи в комнате, они спустились в купальню. Раздеваясь, Брок не думал ни о чём, кроме горячей воды и куска душистого мыла. Все эти лазания по лесам, скачки по дорогам и приключения в бандитском лагере вытянули все моральные силы, и страшно хотелось банального комфорта. Только сейчас он в полной мере осознал, насколько благодарен современному миру за блага цивилизации, которые считал не такими уж и важными. Но вот сейчас не отказался бы от нескольких пар чистого белья с носками.
— Да, Детка, — протянул Брок, расположившись в бадье. — Сказка какая-то у нас не шибко правильная получается. Но ничего, разгребёмся. Давай отмоемся, пожрём и поспим, как люди, не опасаясь, что нам попытаются голову откусить?
Похоже, в хороших тавернах купальни были типовыми, в этой тоже было жарко натоплено и стояла здоровенная бадья, которая, похоже, собиралась уже здесь, потому что она точно не могла спуститься вниз по лестнице и пролезть в дверь.
— Нахуй всю эту сказку, — буркнул Барнс, стаскивая с себя вещи. Они таки и не выяснили, как пользоваться жезлом чистки, но у него была идея спросить у кого-нибудь. — Если предложение в силе, то я хочу мыться, жрать и тебя в койке.
Но грубость фразы была смазана нежным поглаживанием Брока по щеке живой ладонью. Барнс был уверен, что смотрел с вожделением, но ему было плевать, потому что теперь он мог смотреть почти правдиво, за желанием пряча любовь и нежность.
— Золотце, для тебя что угодно и в любой позе, — оскалился Брок, на мгновение притянув Барнса к себе, смяв поцелуем мягкие губы, и тут же выпустил из объятий. — Но сначала мыться и жрать.
Мылись быстро, хотя горячая вода благословением воспринималась обоими, но хотелось поскорее покончить с водными процедурами и вернуться в номер, где можно касаться свободнее, расположиться на постели и… Брок зажмурился и сглотнул. Быстрая, хоть и вкусная, дрочка несколько дней назад не удовлетворила, а лишь сильнее разожгла огонь желания в груди. Он сумел за тот краткий миг не только распробовать Барнса, но и подсесть на близость с ним. Хотелось всего: брать, выцеловывая разлёт острых ключиц; самому отдаться, принадлежать, быть помеченным и носить следы их страсти с гордостью, хотя бы пока они тут.