Вода с мокрых волос капала на голые плечи, тонкими струйками стекая по испещренной шрамами коже. Он встряхнулся, словно огромный пёс. Присел рядом с девочкой, погладил её по волосам и нацепил на голову кривоватый венок из нежно-розовых цветов, что росли по берегу ручья. Глаза Литы вспыхнули, она захлопала в ладоши.
— Вот мясо съешь, попьёшь и выдвигаемся, — сказал Брок и добавил, обратившись к Барнсу. — Фляги я наполнил.
— Держи, — протянул Барнс Броку его часы, тот потянулся, чтобы забрать, и на мгновение они соприкоснулись пальцами.
Пальцы Брока были влажными и прохладными от воды. Барнс, как мог, длил мгновение прикосновения, ведь коснуться Брока удавалось крайне редко, и то выходило случайно.
— Кушай, дорогая, — сказал Барнс и оттащил Брока подальше. — Я не вижу смысла брать с собой в деревню огнестрел. “Белоснежку” так точно. Прикопаем на подходах, и нормально. Даже если там полсотни здоровых мужиков с вилами и дрынами, я их один положу, мне ножа хватит. Что скажешь?
Брок задумчиво постучал пальцем по губам, прикидывая, что если всё население такое же, как, скажем, Лита, только с поправкой на возраст и отсутствие детской восторженной впечатлительности, то и их одежда должна вызвать множество вопросов, но не голыми же идти.
— Правильно мыслишь, — ответил он, застегнул на запястье часы, любовно погладил по ремешку. — Часть амуниции, разгрузку и твою куртку предлагаю так же спрятать. Тут по всему глухое средневековье, незачем местных пугать странным всем, мы с тобой и так слишком современные. Лита — спасённый нами ребёнок, с неё брать нечего, она только что в рот тебе сейчас не заглядывает на эмоциях, а вот остальные… Ладно, разберёмся. Схороним всё, когда две трети пути пройдём. Я с девочкой вперёд уйду, а ты спрячешь, чтобы и она не видела. Как понял?
— Слушай, она ж полдня не сама сюда шла, ее кто-то привел, — задумался вдруг Барнс, пропустив это “как понял” мимо ушей. — Не может такого быть, чтобы такая малявка сама шла и не заплутала, да туда, куда, небось, и не ходит никто. Я это к тому, что две трети пути мы не отмерим никак. А тут точно места нехоженые.
Окинув Барнса задумчивым взглядом, Брок хлопнул его по плечу, сжал его ладонью.
— Тогда давай поступим так: Лита доест и я отнесу её до ручья, умыться там, попить, рыбок посмотреть. А ты, как всё сныкаешь, приходи и двинем в деревню.
Малышка, стоило Броку оказаться рядом, тут же потянула к нему руки и, забравшись на плечо, удобно устроилась. До самого берега ручья она задорно щебетала, рассказывая про коня, крикливого соседского петуха, который не давал спать по утрам всей деревне. А Брок молча улыбался, слишком она напоминала ему Терезу, с которой он сдружился в детдоме.
Барнс посмотрел вслед Броку и грустно вздохнул. Тому бы пошло быть отцом семейства, любить красавицу-жену, играть с детьми, а не носиться по миссиям, не зная, с какой не вернешься. Можно было еще порефлексировать о том, что любимого не получить, только смотреть издалека и пытаться быть хоть как-то ближе, но были более важные, насущные дела, которые сами себя не сделают.
Помогая себе ножом, Барнс довольно быстро вырыл подобающую для их вооружения и глубиной, и размерами яму в каких-то кустах с яркими, сладко пахнущими розовыми цветами, названия которым он не знал и своем мире, чего уж говорить об этом, и закопал оружие и часть костюма. По ощущениям, ушел у него на это почти час.
— Можем выдвигаться, — сказал Барнс, когда вымыл руки и вернулся к Броку и Лите.
Брок и не заметил, как пролетело время. Окунувшись в воспоминания, он играл с Литой, помог ей набрать мелких голубеньких цветов, наверное, для Барнса, ведь он «самый настоящий рыцарь» и для себя, но уже ярко-жёлтых, солнечных.
— Не двигайся, золотце, — велел он, поправив пальцем венок на своей голове и точно такой же, но голубой нацепил на Барнса. — Ну что, принцесса, — он снова подхватил Литу на руки. — Теперь мы достойная свита, чтобы сопроводить вас домой.
Девочка захлопала в ладоши, громко смеясь, за что получила ещё одну конфету из тех, что Брок обычно всегда таскал для Зимнего.
— Пойдём. Нечего нам тут задерживаться.
========== 2 ==========
Лита довольно уверенно вела их по одному ей ведомому направлению, но Барнс чувствовал, что они не плутали, а шли ровно вперед по нехоженому лесу. К его окраине они подошли через семь часов, если судить по часам Брока. Вышли из-под сени деревьев и увидели деревню. Бревенчатые дома жались друг к другу возле леса, а за ними простирались посевные поля.
На окраине паслось стадо гусей, где-то мычали коровы, над печными трубами вился дым и пахло людьми, домом и едой — практически незнакомые для урбанистического мира запахи.
Было видно, что деревня большая и обжитая, везде сновали люди, где-то слышался молот кузнеца, мерно отстукивающий одному ему ведомый ритм ковки металла.
Картина была настолько пасторальной и идиллической, что Барнсу она казалась нереальной, словно это Стив нарисовал и показал ему, да даже у него не вышло бы так… Так.
— Твоя деревня? — спросил Барнс у Литы, ехавшей у него на шее последний час.
Девчушка, хоть и делала вид, что ничуть не устала, а все равно они с Броком по очереди несли ее, чтобы идти было быстрее.
— Да, вот и мама бельё вешает, — сказала она и тут же заголосила что было мочи. — Мама, мама, а они Кабуру убили и меня домой привели! Мама, мамочка!
Худая словно щепка женщина выронила из рук расшитую цветами простынь и осела, где стояла, разрыдавшись в голос, огромными, испуганными, словно у лани глазами, смотря на бегущую к ней дочку. Остальные деревенские подтягивались к их двору, привлечённые детским криком. Кто-то радовался за семейство, всплёскивал руками, удивлялся, как удалось победить непобедимого и бессмертного Кабуру, кто-то с беспокойством оглядывался на не двигавшихся с места Брока с Барнсом.
Наобнимав дочь, женщина поднялась, отряхнула яркую цветастую, хоть и изрядно поношенную юбку и подошла к спасителям дочери. Брок видел, как дрожали ее губы, как она силилась что-то сказать, поблагодарить, но могла только плакать.
— Всё хорошо, — подбодрил он её. — Главное, что Лита жива, и вашей деревне ничего не угрожает.
Женщина, представившаяся Радой, всё-таки не выдержала и бросилась на шею к Броку, обняла его, расцеловала в обе щеки и точно то же самое проделала с Барнсом. Она потащила их за собой, не переставая благодарить, обещая всё-всё отдать сейчас же за спасение её малютки.
— Нам бы помыться и постираться нормально, а больше ничего и не требуется, — попросил Брок расчувствовавшуюся Раду, тотчас прикрикнувшую на мужа, чтобы топил баню для дорогих гостей.
Барнс все крутил в голове так и эдак, кем бы им назваться, но они выглядели настолько чуждо этому миру, что он не придумал вообще ничего. Не странствующими же рыцарями, в конце-то концов. Оружия у них при себе — только армейские ножи да метательные Барнса. Вряд ли местный кузнец хороший мастер, хотя всякое бывает, можно было бы у него попросить сковать нож побольше, но им нечем платить. У них даже украшений нет, только собачьи бирки, которые делали голую грудь Брока еще соблазнительней.
Как итог, на данный момент они были без средств к существованию, одежды, походного снаряжения и транспорта. Голые и босые пришли в деревню как герои, потому что смотрели на них примерно так, как смотрят на героически вляпавшихся во что-то проходимцев: кто-то с интересом, кто-то с недоверием, а кто-то и с жалостью. Но больше, конечно, с восторгом. Как же, самого Кабуру убили. Кстати, Кабуру точно был самкой, поэтому Барнс бы не удивился, что где-то в лесу бегают зубастые белые кабурята. Хотя, может, тварь была стерильной.