- Я и не думаю плохо. Совсем никак не думаю.
- Давай, мойся, потом поговорим.
И вот я чисто вымытый сижу за столиком в кресле, как падишах. Еды наставили уйму. Себе тоже поставили тарелки и налили рюмки, но никто не притрагивается. Сидят, смотрят мне в рот, даже неудобно.
- Вы спрашивайте, я готов, – предлагаю с набитым ртом. – Я люблю поговорить за едой.
- Кира! Спать! – командует крестный. У Киры делаются круглые глаза. От возмущения даже не может ничего сказать.
- Пусть пока остается, – разрешает Гриша. Он резко преображается, теперь похож на тех волкодавов из Иркутска. – Денис, давай начинай с момента после взрыва машины. Нет, с момента вашего выезда из дома в Неваде. Всё что помнишь.
- С выезда? Саму дорогу совсем не помню. Было жарко, я много пил и бегал в туалет раз пять. Первые три раза отец ходил со мной, потом надоело, стал отпускать одного.
Рассказ неоднократно прерывается вопросами. Какие вещи были с собой, в чём я был одет, о чём говорили в пути. Только когда стал рассказывать о своей эпопее после ухода с места взрыва, вопросы прекратились. Слушают внимательно, но я решился тоже задать вопрос.
- Скажите, а кого вместо меня посчитали погибшим? Как … мама …могла меня опознать?
- Денис, – Гриша посмотрел на Киру. – Давай на твои вопросы ответим позже.
- Хорошо. Тогда продолжаю. Больница была для бедных, но телевизор там был. Я случайно увидел в новостях сюжет об отце. Вот тоже хотел спросить, кто его на самом деле … Тоже потом? Ну ладно.
- Это не наши Дениска, – ответил дядя Юра, несмотря на предупреждающий взгляд Гриши. – Позже ты поймешь, почему это точно не наши. Давай дальше.
К рассвету я дошел только до побега из колонии и начала работы на Крюгера. Стал зевать, хотя и пытался сдерживаться.
- Погоди, – остановил меня Гриша. - Нам это всё интересно и мы не раз тебя заставим рассказать подробно. Но главное не это. Кира, детка, извини, но тебе придется выйти.
- Ей в школу пора собираться, – напомнил крестный.
- Я не пойду!
- Кира! У нас сейчас пойдет секретный разговор. И возможно очень надолго, успеешь вернуться.
Кира ушла собираться, я попросил кофе, походил, размялся. Минут через двадцать усаживаемся для продолжения. Гриша достает бланк.
- Это подписка о неразглашении. Предупреждаю – это очень серьезно. Отвечать будешь не только ты, но и твой опекун, – указал на дядю Юру.
- Я еще не опекун!
- Завтра оформим! Прочитай и подпиши.
Прочитал. Задумался над подписью. Никогда не расписывался настоящей фамилией. Попробовал на газете варианты подписи.
- Вот так пойдёт?
- Да, нормально. Подписывай. Хорошо. Теперь слушай.
- Мне выйти? – Дядя Юра.
- Оставайся. Ты уже давал подписку, да и большую часть знаешь. Так вот Денис, чем занимался твой отец - ты в курсе. Нам рассказали о твоем интересе к его трудам. Холодный ядерный синтез – это открытие, которое изменит мир. К сожалению, в России у него не получилось это сделать. После двух лет исследований оказалось, что тот вариант, который он считал перспективным – ошибочный. В то же время наши агенты в США докладывали, что американцы близки к открытию. Но подобраться к ним не удавалось. Состоялся серьёзный разговор с твоим отцом. Он попросил на работу три года. Но у нас, тогда была уверенность, что американцы на финишной прямой. И разработали план. Профессор Серебряков уезжает в США, заявляет о конфликте с властями России. Мы сделали всё, чтобы ему поверили. Объявили предателем, лишили всех званий. Даже ты был частью плана. Трудно было его уговорить взять тебя с собой, но если бы ты остался - доверия ему, было бы меньше. Всё прошло как по маслу. Его допустили к работе. Но следили за каждым шагом. Выход в интернет закрыли, везде сопровождали. У нас был единственный способ связи. Твоя мама.
- Что? – Я встал, потом упал обратно.
- Да, именно. Их развод был частью плана. За ней тоже следили, но менее усердно. Трудно контролировать человека, который сопровождает такого артиста. Гастроли, концерты. Именно там с ней связывались наши люди. А с отцом она общалась на судах, где решался вопрос о тебе. Ему шли навстречу и ты оставался с ним. И была возможность новых судов, встреч. Условными фразами, сигналами, он передавал информацию. Так мы узнали, что на самом деле американцы тоже зашли в тупик. А потом на последнем суде он передал, что решил задачу. Там же он дал согласие вернуть тебя матери. И в тот день вы ехали к ней, ты должен был остаться с ней. Информация об открытии тоже должна была быть с тобой. Или в твоих вещах или на тебе. Не знаю, в каком виде, но она была. И нам нужно узнать, уничтожена она бесследно или перехвачена кем-то. Теперь ты понимаешь, как важно, чтобы ты вспомнил каждое слово, каждое движение, всё, что может навести на след. Шанс почти призрачный, но мы должны попытаться. Я буду задавать вопросы, а ты максимально напрягай свою память.
- Не надо
- Что?
- Не надо задавать вопросы. Я знаю, где это было, – посмотрел на их бледные лица с беззвучно открывающимися ртами, и добил. – И знаю, где это сейчас.
Наконец мне разрешили поспать. Гриша с Романом убежали докладывать начальству, дядя Юра – на работу, Кира в школу. Меня закрыли в квартире, предварительно уложив в постель. Отбой!
Проснулся сам. Открываю глаза – рядом сидит Гриша.
- Я никуда больше не сбегу! Зачем меня стеречь?
- Я только пришел. Жалко стало будить, вот присел. Давай парень, собирайся. Руководство желает лично пообщаться с тобой.
- Пять минут мне дайте. – Посетил сан. узел, умылся. А одежда мокрая – дядя Юра её в стиралку бросил всю. В Кириной, к генералу? Нет уж!
- Мне надеть нечего, – сообщаю Грише.
- Сейчас найдем! – уходит в другую комнату. Чувствует себя как дома. Выходит вскоре с охапкой одежды. – Выбирай!
Джинсы мне малы. Пара футболок в обтяжку, остальное всё ярко выраженно как женское.
- Колготки не одену!
- Это не колготки, это ассинки, их и мальчики носят, – пытается убедить Гриша.
- Я не из тех мальчиков, которые такое носят!
- Чёрт! Ладно, жди, я сейчас, – убегает, снова замкнув меня. Я успел только закипятить и выпить чай, слышу звук открывающейся двери. Подумал что Кира, но это Гриша. С двумя пакетами.
- Меряй, что-то подойдёт.
Всё новое, с ценниками. Брюки, рубашки. Где-то рядом магазин. Подошел спортивный костюм, немного только брюки подвернул. Выходим в подъезд – Гриша берет меня за руку.
- Дядь Гриш, вы нормальный? – вырываю руку. – Куда я сбегу, если я два года сюда добирался? Или вы из этих, которые мальчиков любят?
- Денис! Такое придумать! – мне удалось вогнать в краску работника органов! – Извини, просто я на нервах. Ничего ведь пока не ясно. Думал, с твоим появлением решатся вопросы, а оно вон как получается.
На улице уже темно.
- Уже ночь? А где дядя Юра и Кира?
- Кира на тренировке, а Юра уехал в Словению на два дня по работе. Так что вы с Кирой вдвоем на хозяйстве.
В машине задаю мучивший меня вопрос
- Почему мама меня опознала?
- Её заставили так сделать. Она больше года была под следствием, ходила с браслетом. Так и не смогли ничего ей предъявить. А с тобой … Американцы попытались обмануть нас, чтобы мы прекратили поиски. Мы сделали вид, что поверили. Кроме нашего отдела никто не в курсе, поэтому тебя и не вычислили сразу, в Чите.
- А кто убил отца так и не узнали?
- Есть предположения, но нет доказательств. Дело в том, что утечка произошла у нас. Предателя вычислили, но было поздно. Саудиты купили его за пятьдесят миллионов евро. Исполнителей убийства американцы нашли. Только труппы. Из китайской группировки. Но заказчики точно не Китай, им это не выгодно было. Они наоборот заинтересованы в открытии, а кто его сделает им не столь важно. Только повторяю, Денис, это всё секретная информация. Особенно о твоей маме. Она все это время продолжала тебя искать, не одна, разумеется. И по приютам искали, но ты туда попал позже, к сожалению. А то, что отец не предатель –не секрет. В США это узнали сразу, именно поэтому не было никакого шума. Для них ситуация неприятная и для нас - смогли договориться. Так что ни мы, ни они особо не афишируем до сих пор происшедшее. А вот если мы сможем получить в руки то, что ищем больше семи лет – тогда имя твоего отца будет звучать наряду с именами Эйнштейна, Ньютона. Да думаю, даже выше их.
- Но тогда нефть и газ станут никому не нужны?