Глава 18
Их оружейная меня впечатляет. Стеллажи, накрытые тканью и целлофаном, поставленные один на один ящики, защитной окраски.
— Так что тебе нужно?
— Нечто простое, с большим боезапасом и высокой плотностью огня.
— Хм, есть РП «Шквал», но они используются только вместе с экзоскелетом. Слишком тяжелые.
— Вес это не проблема. Сколько их?
— Шесть.
— Отлично! Огнеметы, гранатометы? — на мгновение задумываюсь и добавляю: — Желательно МК «Инферно».
— Ты собрался выжечь все, что видишь?
— Если понадобится, так есть?
— Да, сколько?
— Так же шесть. И костюмов столько же.
— Ясно, а какие гарантии, что…
— Я, темный охотник Лис, — рассекаю ножом ладонь, — клянусь железом и кровью, что не направлю это оружие на полковника Альхара и его людей, если они сами не вынудят меня сделать это!
Неяркая вспышка и рана затягивается.
— Доволен? В случае нарушения с моей стороны, я просто истеку кровью, и мне уже ничего не поможет.
— Кто ты такой, Шатр тебя раздери?!
— Лис.
— Это не ответ!
— Хорошо, полноправный темный охотник Лис, так лучше?
Мужчина глухо стонет и прикрывает глаза.
— Какая разница кто я такой? Это знание тебе ничего не даст. Я могу помочь, пусть и не по своей воле, но все же…
— Хорошо, — он делает несколько глубоких вдохов. — Тебе еще что-нибудь нужно?
— Шестнадцать рукавов для комбинезонов, средства, для того чтобы их закрепить, — тереблю мочку уха. — Мастерская и ванная комната.
— А первое тебе зачем?!
— Я тебе пришлю фотографию, — дергаю уголками губ в слабом подобии усмешке.
— Скрытный ты. Ладно, погрузят все в бмп.
— Отлично, а теперь пошли в мастерские.
— Что ты хочешь?
— Изготовить кое-какой сплав.
Альхар кивает и жестом приглашает следовать за собой.
Мастерская почти не отличается от привычной мне. Верстаки, шкафы, нечто похожее на горн в углу.
— Сам справишься?
— Не знаю, данные устройства мне незнакомы.
— Сейчас позову старшего механика.
— Да мне и младшего хватит, пусть покажет, как включается и что где лежит.
Он кивает, и что-то набирает на наручном коммуникаторе.
— Скоро подойдет, а я спать!
— Не вопрос, только пусть покажет мне дорогу к ванной комнате.
— Я распоряжусь, до встречи! — Альхар покидает помещение.
Устраиваюсь на верстаке и жду. Честно говоря, не люблю я этого, впустую тратить время, когда неизвестно, сколько тебе осталось до конца. Да и стал, двигаюсь вперед на одной силе воле, которой все меньше и меньше. Интересно, когда она уйдет в минус?
— Доброе утро, — прикрывая зевоту рукой, в мастерскую вваливается парень, в комбинезоне, покрытом разнообразными пятнами.
— Привет, — спрыгиваю с верстака. — Ответь на пару вопросов и спокойно иди досыпать.
— Ага, Тирг, — он протягивает руку ладонью вверх.
— Лис, — пожимаю ему руку. — Давай показывай и рассказывай.
Экскурсия занимает минут двадцать, тут, оказывается, есть и парк станков! К сожалению, то, что мне нужно, можно сделать только вручную, а жаль. Ну да ладно, это не повод для печали! Пора приниматься за работу.
В тигле уже пузыриться расплав металлов с разнообразными травами и кореньями. Теперь один из самых главных ингредиентов. Отдергиваю рукав, рассекаю себе запястье, и в емкость струйкой льется почти черная кровь. Хватит, наверно. Прижимаю кусок бинта к ране, и начинаю разливать металл на поддон. Пока он застывает, перекусываю вяленым мясом.
Так, маловато конечно вышло, но после проковки должно хватить. Все равно на вторую «порцию» материалов не хватит! Клещами переворачиваю поддон, и лист падает на наковальню. Еще горячий, можно ковать.
Вспотел, устал, но заготовка готова. Да, в одиночку тяжеловато. Зубилом разделяю ее на восемнадцать пластин, и даже немного остается. И выкинуть нельзя, и где использовать не знаю. Ладно, пусть в сумке валяется.
Обточить, отполировать и можно гравировать тайные и страшные знаки. Причем все вручную.
Готово, первая часть плана выполнена. Ха, раз нет живых, то мертвые восстанут на поле боя! Весело будет. Придеться мне быть сильнее и умнее Сашки Македонского, у меня даже самой вшивой фаланги не будет. Долго, правда, провозился, время уже за полдень. В душ, да и одежду постирать не помешает, а то потом так и разит.
Отключаю горн, убираю инструменты и очищаю верстак с наковальней. Вроде все. За дверью мастерской меня уже ожидает солдат в черной броне и таком же шлеме, из оружия только пистолет в поясной кобуре.
— Провожатый?
— Да, следуйте за мной.
Тускло освещенные коридоры, лестницы, тяжелые двери и контрольно-пропускные пункты. Все в лучших армейских традициях.
— Вот ваша комната.
— Благодарю, — киваю и поправляю чекан на поясе. — Где здесь ванная комната и хотелось бы постирать вещи.
— За той дверью, — короткий жест в сторону угла комнаты. — Автоматическая химчистка там же.
— Ясно, свободны! — криво усмехаюсь и закрываю дверь.
Фух, теперь можно привести себя в порядок. Как вернусь домой, то наверно надо будет менять институт и идти учиться на психолога. Война, которая для меня не прекращается ни на минуту, действует как сильнейшая кислота на душу и личность. Вытравливает все наносное, наигранное и фальшивое, показывая истинную суть самому себе и окружающим. Теперь я, кажется, четко понимаю, почему воинское братство ставится выше всего остального, даже семейных и кровных уз. Что-то меня опять заносит не в те степи. Ладно, пофилософствовал, а теперь займусь делами.
Вещи отправляются в шкаф, я же в душевую кабину. Хорошо-то как! А волосы хорошо отрасли, мелочь, но приятно. Все же это атавизм, я про длинные прически у мужчин, ведь достаточно долго это был признак свободного человека, как и оружие на поясе. А сейчас признак трансформировался в толщину кошелька.
Вытираюсь и обматываю полотенце вокруг бедер. Теперь побриться и поспать, точнее помедитировать, коль бессонница не проходит. Провожу кончиками пальцев по вырезанным на предплечьям «Свиткам», стирая капельки крови. Сколько же ими пользуюсь, а все никак к этому не привыкну, как и к зуду незаживающих ран от них. Сбривать бороду или все же привести к привычной эспаньолки? Наверно второе, хоть не так бросается в глаза кривая ухмылка из-за шрама.
Только намылил лицо, как картина окружающего мира поплыла, закружилась, теряя резкость, и тут же проступила вновь, будто собранная из осколков с четкими гранями. В ушах появился гуд, превращающийся в дикую какофонию из множества голосов.
— Здравствуй, безумие, — произношу, опираясь руками на раковину.
— Меня и так называли…
Распахиваю глаза и начинаю озираться, в руке ощущаю успокаивающую тяжесть чекана. А он-то, откуда взялся?
— В зеркало посмотри, псих-самоучка!
Перевожу взгляд. Я начинаю бояться зеркал, с каждым разом все больше и больше. Вроде бы мое лицо, но… Матово-белая кожа, кривая ухмылка и все мои шрамы. К этому добавились морщины вокруг безразлично и холодно взирающих на мир глаз. Никаких эмоций, арктическая пустота, неживые.
— И что ты такое?
— Сам ты что!
— Ладно, кто ты? — с трудом сдерживаюсь, чтобы не разбить зеркало, больно нервирует меня эта физиономия.
— Хорошо, что ты спросил, — за спиной отражения возникает трон, и он усаживается на него. — Хотя и я могу задать тебе тот же вопрос.
— Ясно, день шарад. Тогда я пошел.
— Иди-иди, хотя знаешь, в твоем мире отличные стихи.
— Значит это ты… Да, не думал, что буду наслаждаться раздвоением личности.
— Какая личность, не смеши мои тапочки! Я гораздо выше этого.
— Давай, говори, кто ты такой или я пойду.
— Скучный ты, — он качает головой. — Давай я натолкну тебя на мысль. Вампиры, кровь…