— Да. Конечно!
Мы вышли в узкий коридор с множеством дверей, отделанный так же, как и комната.
— Это космический корабль? — спросил я.
— Был. Раньше.
Суру открыл еще одну дверь и мы вошли в светлую просторную комнату с шкафами вдоль стен. Под ними стояло несколько пар сандалий.
— Это твои, — показал Суру. — Сейчас я переоденусь, — он открыл один из шкафов. Я отвернулся. Через минуту Суру сказал мне: — Я думал, что все мальчики устроены одинаково, но у вас, наверное, иначе.
Я взглянул на него. Теперь он был в сером комбинезоне из грубой ткани, очень ладно сидящем на его стройной фигуре, но в таких же сандалиях, как у меня. За плечом у него торчал массивный ствол снайперской винтовки, на поясе висел длинный нож, а многочисленные карманы были оттопырены явно не плитками шоколада.
— Я Защитник, — пояснил он. — Нас не очень много.
— А кем был Элари?
— Никем, в том-то и беда. Но теперь Элари — это ты и я не знаю, кем ты станешь, — он одну за другой нажимал кнопки на щитке пульта.
Массивная плита люка опустилась, словно мост крепости. По ней мы вышли. Снаружи было что-то вроде перрона, — над ним возвышалась плоская керамическая стена корабля. Сквозь пыльные окна снаружи падал мутный серый свет. Здание походило на ангар, но перед носом корабля угрюмо темнела глухая стена.
Я хотел рассмотреть корабль получше — сбоку он был похож просто на огромную плоскую цистерну, — но Суру направился к выходу. Мы миновали небольшую комнату, где сидело двое похожих на него смуглых парней в такой же одежде, и вышли в пасмурный мутный день. Клочья тумана тянулись над самой землей.
— У вас всегда так?
— По большей части, — Суру свернул с тротуара на тропинку. Перед нами высился поросший травой гребень вала высотой метров в двадцать. Вокруг, среди деревьев, виднелись низкие постройки. Тут было сыро — сыро, но не холодно. Похоже, что тело Элари гораздо легче переносило холод, чем моё… моё прежнее тело.
— А кстати, что с моим прежним телом?
— Кремировано и погребено, — печально ответил Суру. — Тебе не стоило на это смотреть.
— А мой друг?
— Тоже. Если хочешь, можешь взглянуть на его могилу.
Но этого я не хотел — ведь рядом должна быть и МОЯ могила, а я не горел желанием её увидеть. Я чувствовал, что если задумаюсь над этим всерьез… нет, не сойду с ума, конечно — просто безнадежно запутаюсь в том, кто я и где. Это могло подождать.
— Сколько сейчас времени?
— Уже за полдень. Видишь, тучи спускаются вниз?
— А почему меня никто не встречает?
Суру скосил глаза:
— А тебе этого хочется? О том, что произошло с тобой и Элари знают лишь несколько файа, моих друзей. Всё это в высшей степени неофициально…
— Вот как…
Через несколько минут мы взобрались на вал и неспешно побрели вдоль бетонного ограждения над исходящей паром Прорвой, пытаясь разглядеть тот берег. Поднимавшийся от воды туман клубился вокруг и мельчайшими каплями оседал на густой черной гриве и серой одежде Суру, словно покрывая их тончайшим серебром.
— Вообще-то не стоит гулять здесь, — как бы между прочим сказал он. — В меня сегодня стреляли с той стороны. Если бы не туман…
— Когда ты пытался спасти меня?
— Нет, это было вчера. Перенос памяти — довольно долгий процесс… Собственно, сначала стрелял я, — добавил он, помолчав. — Я стрелял в сурами, который перебрался через Прорву, а уж потом его собратья — в меня. До этого за все тридцать лет существования Прорвы через неё еще не удавалось перебраться никому — для этого её и построили.
Я взглянул вниз. Там, под крутым откосом, зияло бетонное ущелье с отвесными стенами. Между его высокой внутренней стеной и склоном вала тянулись густые заросли колючей проволоки, растянутой на белых роликах. Дальше, невидимая в тучах пара, текла с глухим громом река. Очень, очень горячая река. И радиоактивная. А до того берега, едва заметного в разрывах тумана, было метров сто…
— Как же он перебрался?
Суру скривился, услышав мой вопрос. Но ответил.
— Он соорудил воздушный шар, надутый горячим воздухом. Тот едва перенес его через Прорву, и тут же грохнулся, прямо на склон. Сурами чуть не скатился на ограду… скатился, когда я его пристрелил.
Мы помолчали. Теперь мне казалось, что на том берегу кишат фигурки с винтовками, ожидающие, когда в тумане появится достаточно большой разрыв, чтобы удалось прицелиться. А теперь нам угрожали и с неба…
— Наверняка это был какой-нибудь псих, — с неожиданным ожесточением сказал я. — Только психу могла прийти в голову такая затея. Это же надо — лететь через Прорву!