Глава 5: Внутри пустоты
1.
Сергей так никогда и не узнал, что из увиденного им внутри пустоты было правдой, а что — видениями. Это был не простой сон, точнее — совсем не сон. Он потерял сознание, но как-то осознавал происходящее — словно во сне перед пробуждением, когда мы понимаем, что спим и можем выбрать свой путь в стране снов. Так было и с ним. Он не представлял всей серьезности своего положения, вернее, представлял смутно, словно в кошмаре, когда давящий страх скрывает свой источник так же, как дым скрывает пламя.
Он падал, мчался в бездонном колодце со стенами из потоков света и тьмы. Они струились, завивались, исторгаясь из того, что в обычном пространстве было бы точкой, где сходятся параллельные прямые. Только…
Здесь они не сходились. Сергей не мог смотреть вперед, его взгляд был устремлен несколько в сторону. Он понимал, что есть вещи, на которые просто нельзя смотреть — иначе его сознание, рожденное в пространстве с иной геометрией, не выдержит. Перед ним была как бы серая пустота, слепое пятно, из которого падали тени и свет, но пустота твердая, отталкивающая, отводящая глаза. Иногда, на ничтожное, бесконечно краткое мгновение она исчезала, открывая непереносимую реальность мира — мира, где параллельные прямые никогда не сходятся на потеху трусливому сознанию. Какой-то миг Сергей парил в этой бесконечности, понимая её, и это понимание было удивительно прекрасно. Но его память не могла вместить его и оно ускользало, оставляя лишь дразнящую тень — даже не воспоминание, а тень воспоминания, какую оставляют сны, забытые при пробуждении.
Он не знал, сколько длился этот невероятный сон. Это было мгновение, или вечность, или вечность, сплетенная из мгновений — кто знает? Он чувствовал, что падает, чувствовал мчавшегося за ним Ньярлата, но уже не боялся, что тот настигнет его — здесь, в этом пространстве, не было такого понятия, как погоня или обгон — только движение. Они словно оказались вморожены в бесконечно длинную цилиндрическую глыбу льда, стремительно скользящую по ярко освещенному туннелю — точнее Сергей не мог передать это ощущение, не его собственное, а ощущение машины, которую он оседлал. Он ощущал и её, но теперь как-то смутно — отношения их сознаний перешли на новый уровень. Он был только глазом, выбирающим путь, но зрение стало лишь одним из множества его чувств. Самое странное из них — он, словно вмороженный в мчащуюся глыбу льда, в пустоту, затвердевшую, словно кристалл, ощущал второй такой же поток, текущий навстречу — они неощутимо пронизывали друг друга и то, что они несли, никогда не могло столкнуться. Две этих пространственных реки в то же время непостижимым образом были одной, текущей вне обычных измерений.
Сергей не знал, почему тела, летящие в разных направлениях здесь, в этом Туннеле, не могут сталкиваться, оставаясь друг для друга лишь тенями. Это было понятно машине и его живое сознание находило такое явление совершенно естественным, более того, ему казалось странным, что может быть иначе, но вот почему так — он не знал и не старался понять. Он просто мчался, час за часом, падал, не чувствуя тела, пока не увидел впереди нечто удивительное — Ворота внутри Ворот, ослепительную воронку огня, смерч, сжимавшийся до нулевой толщины. Машинная половина его сознания знала, что они достигли Предела, границы между Вселенными, разделенными Листом — более чем твердой и вещественной преградой, но состоящей не из материи. То было нечто иное — кванты всех взаимодействий непрерывно сливались в единую суперсилу и распадались вновь, порождая самих себя, сжатые давлением пространств, которые они разделяли, в пленку, почти не имеющую толщины, но чудовищно плотную — нигде, ни в каком мироздании, не могло существовать ничего более плотного и прочного. Сергей не мог сказать, что хотя бы отчасти понял природу этой преграды. Ему казалось, что никакая сила не может преодолеть её и тут он не ошибся — проход, отверстие, не имел толщины, точнее, она была меньше той, где понятие размера теряет смысл. Он не существовал в любой отдельно взятый миг, но, тем не менее, действовал — это был туннельный переход, непредставимым способом переведенный из квантового мира в мир астрономический.
Сергей понимал, что никогда не сможет представить, каких усилий стоило создать такой переход, соединяющий Вселенные, где даже физические законы были различны. Он знал, что лишь приближенно может представить себе сам их облик — на самом деле там не было ничего, что может различить глаз. Да, он видел, как струящиеся потоки света и тьмы скручивались тугой спиралью и исчезали в крохотной, невообразимо яростной точке белого огня — но и только. Он знал, что там, снаружи, должен находиться якорь, нечто — существо или машина — что держит открытым этот проход и сможет держать его открытым вечно. И, в то же время, он знал, что никогда его не увидит и не сможет даже отдаленно представить себе его облик.