Тут он увидел, что одна из призрачных фигур прекратила свое бесконечное движение и остановилась — перед ним.
4.
Лишь через минуту он смог узнать Яршора. Тот слишком изменился, стал похож на свой портрет — портрет, написанный очень хорошим художником. Черты, отмечавшие его личность стали ярче, другие, напротив, поблекли. Но при том его тело казалось сотканным из тончайшего серебряного света, сквозь множество оттенков которого просвечивала трава. Сергей не стал даже касаться его — он и так знал, что его протянутая рука не встретит сопротивления. Конечно, они не могли говорить друг с другом вслух. Но внутри юноши, за броней стыдливо напряженных мышц, ещё плененная, таилась такая же сущность и когда Яршор заговорил — Сергей его понял.
5.
Это не было похоже на обычный разговор, скорее, на уже знакомый ему поток чувств — удивление, растерянность, и, к удивлению Сергея, даже нечто вроде зависти. Но они всё же могли понимать друг друга — без помощи слов. Их сознания соприкоснулись — но не соединились. Они как бы слышали мысли друг друга — но то, что таится за мыслями, непостижимая суть их сознаний, оставалась для них скрытой. В словах это звучало бы примерно так:
— Что же это за мир такой? — возмущался Яршор. — Я ведь никогда не верил в… в… в бессмертие души. Когда я умер… и остался жить, я страшно обрадовался, а потом… оно… оно было… я чуть не умер от страха… оно… коснулось меня… оставило на мне свой след… и потом… Тут нет ничего — ни ада, ни рая, ни Бога. Они говорили, что всё это там, Снаружи, и мы все попадем туда, когда исчерпается мир… через триллионы лет. А раз так, то что изменилось? Мы по-прежнему обязаны верить… и бродить по этим лугам, где ни одна травинка не согнется под нашими ногами. Они создали для нас мир… великое множество миров… но они все чужие. Чужие, Элари. Когда я сражался там, внизу, я верил, что творю справедливость. А теперь… Ты знаешь, что у файа нет души? Что они умирают навсегда? Умирают только раз, хотя нас тоже ждет смерть — смерть вторая, как сказало оно. Какое право я имел их судить? Но ведь я же не знал этого! Не знал!..
Яршор продолжал каяться, но Сергей уже не слушал его. Он сел на корточки, закрыв глаза и зажав уши. Не только в униженном покаянии Яршора ему вдруг почудилась фальшь, — во всем окружающем мире было что-то ужасно неправильное. Он был… слишком простым, слишком подходил к его детским представлениям о загробной жизни. Это никак не могло быть иллюзией — Сергей ощущал каждую клеточку своего тела и всё, что к нему прикасалось, но…
Его интуиции, его инстинктам тут было как-то уж слишком уютно, словно… словно он всё ещё спал и видел сны… но он хотел проснуться. Очень хотел.
Он яростно сосредоточился, пытаясь разобраться, где реальность и где сон, чувствуя, что сейчас окончательно запутается… но ему не дали.
Глава 7: Зеркало сути
1.
Внезапно поняв, что беззвучный голос Яршора давно смолк, Сергей поднял глаза. Призрак исчез без следа. На его месте в воздухе протаяло окно и в нем виднелся какой-то другой мир — такие же луга, но над ними печально тлели перья пурпурных облаков. На лугу привольно уселся юноша, очень похожий на Элари — та же кожа цвета застывшего золота, те же черные волосы, такие же длинные синие глаза. Пушистое белое сияние с множеством сероватых оттенков и теней окутывало его от плеч до бедер, словно туника. Нахально-красивое лицо юноши в каждый новый миг казалось чуть-чуть другим, чем раньше — и всё же выражение на нем было неизменно дружелюбное.
— Мои поздравления, Сергей, — сказал он. — Я и не знал, что ты сам разберешься в себе.
2.
При звуках этого голоса Сергей вздрогнул. Он был слишком похож на голос Ньярлата и юноша чувствовал, что и сути говоривших схожи, только Ньярлат был холодным — а это создание теплым, даже горячим: его жизнь горела звездным огнем под внешней симпатичной оболочкой.
— Я Энтиайсшу Вайэрси, — представился юноша. — Из Золотого Народа, Детей Файа. Наша сущность действительно подобна сущности Ньярлата, но мой народ ещё очень молод. Я один из самых первых, хотя я старше тебя раз… раз в тридцать.
— Очень приятно, — Сергей по мере сил поджал ноги и обхватил их руками, но всё равно чувствовал себя весьма неуютно. — Ты читаешь мои мысли?
— Нет. Ты сильный юноша, поэтому я скажу тебе правду. Ты мертв.