Поступив в техникум, я остался совсем один. Изредка сестры присылали переводы из своих скудных доходов, стипендия маленькая, чтобы прожить на нее. Потому с первых дней учебы я искал работу. Любую. Вскопать огород, разгрузить машину, перерабатывать металлолом. Все время хотелось есть — это мой юный организм просил пополнять его силы. Все было расписано, учеба, работа, короткий сон.
Очень рано я заболел болезнью, которую называют — любовь.
Не знаю, что это такое, но жить без этого человека я уже не мог, мне без него было плохо физически. Это как воздухом не дышать. Все кругом изменилось, жизнь стала прекрасной. Сорок пять лет мы с моей любимой Ниной вместе. Я испытал великое счастье быть отцом, дедом. Иной раз в разговорах я слышу, что любить столько лет невозможно, что большую часть жизни люди проводят друг с другом по привычке. Видимо, это не про нас. Даже один день разлуки я переношу тяжело. Мне нужно быть всегда рядом: видеть ее лицо, слышать ее голос, держать ее руку в своей руке.
Может быть, лучшее, что я создал в жизни — семья. И мне опять повезло, я так и не узнал страшного слова «теща». Меня встретила мама, так похожая на мою собственную мать. Мудрую и добрую, помогавшую и советом, и делом. Я и звал ее мама. Иногда мы говорим, рассказывая о своей жизни, что всего добивались сами: работали, учились, рожали детей. Лукавим. Ну как одновременно по вечерам учиться, работая днем, и двоих девочек вырастить? Конечно, это мама, это ее труд помог, незаметный и нужный. Без нее трудно было бы нам бодро шагать по жизни.
Уже давно она ушла от нас. В памяти моей есть небольшой уголок, где собраны добрые слова, чувства, улыбки, предназначенные этой чудесной женщине. Очень жалею, что при ее жизни не сказал ей этих слов.
А несколько лет назад я заболел «по-настоящему». Причиной болезни вряд ли можно было назвать те давние детские травмы. Скорее, это были последствия моей профессии, связанной с бесконечными походами по стройкам: в дождь, в грязь, в морозы и жару, днем и ночью. Кашель и одышка не давали ходить. Мукой был подъем по лестнице к собственной квартире, хотя раньше я пролетал эти три этажа в шутку.
В клинике Первого медицинского мне предложили отдельную палату со всеми удобствами: санузел, ванная, телевизор, телефон и даже мини-кухня с холодильником. Признаться, меня это удивило: я помнил еще советские больницы, когда две кровати в комнате считались каким-то невероятным сервисом.
За неделю, напичкав мой бедный организм лекарствами под завязку, врачи поставили меня на ноги. Кашель прошел, одышка уменьшилась. Я уже ждал выписки, но лечащий врач попросила потерпеть несколько дней.
— Необходимо повторить некоторые анализы, чтобы поставить окончательный диагноз, — сказала она.
Через неделю пришел директор клиники, профессор — немолодой, совершенно седой человек, с острым, пронзительным взглядом. Сделав какие-то свои дежурные манипуляции, послушав дыхание со стороны спины и груди, постучав пальцами по лопаткам, проверив давление, профессор долго рассматривал рентгеновские снимки.
— Да, коллега, — наконец-то сказал он лечащему врачу, — вы правы.
Повернувшись ко мне, подытожил:
— У вас неприятнейшая болезнь, идиопатический фиброзный альвеолит.
Я попросил профессора объяснить столь мудреный термин по-простому, насколько возможно.
— По-простому, — профессор улыбнулся, — это будет примерно так. Представьте себе озеро с чистой водой, и в один прекрасный момент оно начинает зарастать камышом. Все меньше и меньше становится гладь воды, и наконец, озеро превращается в болото. Эта болезнь имеет такие же свойства: альвеолы зарастают фиброзными рубцами… Болезнь коварна, случаются и летальные исходы…
— Как же ее лечить, профессор?
— Будем подбирать лекарства, наблюдать, проводить процедуры…И надеяться, что смерть ваша наступит еще очень нескоро, и совсем от другой болезни…
Я не чувствовал ни боли, ни какого-либо неудобства, связанного с этой странной болезнью. Удивительно: болезнь смертельная, а ничего не болит. Но профессор не похож на шутника, и сейчас за окном июнь, а не рождественские святки.
Вспомнил Италию, на майские праздники мы с Ниной побывали там. Яркое солнце, теплое море. По вечерам мы прогуливались по улочкам Милана, Флоренции, Пизы, забредали в крохотные придорожные ресторанчики, ели пиццу, запивая сладеньким кьянти. Это было так недавно. Со мной что-то случилось: каждый день я признавался Нине в любви. Жена смеялась: «Это не я, а природа тебя возбуждает…»