- Тамилл, ты ли это? И ты всё ещё присматриваешь за садом?!
Старый садовник улыбался, целуя руки молодой хозяйки:
- леди Лориэнна, вы живы и здоровы! А ведь вы так боялись жениха, так не хотели ехать к нему! Как я рад, что наша девочка выросла и стала такой красавицей!
- Тамилл, меня давно уже зовут Энна, а муж, тиран и кровопийца - вот он! - Энна смеялась, повернувшись к подходившему Дэниару. Тот строго нахмурился, глядя на жену, и едва кивнул садовнику, согнувшемуся в низком поклоне:
- Энна, тебе нельзя бегать! Ну как ещё тебя просить, чтобы ты была осторожна!?
Она не слушала его упрёки:
- Дэниар, это же Тамилл, садовник! Помнишь, я тебе рассказывала, как мы с ним пытались выращивать тонкорунных пуховых коз?
Владетель усмехнулся: - ну да, козы. А ещё твои голубые хризантемы, - он повернулся к садовнику: - рьенн Тамилл, не желаете ли переехать в Эристан? Я думаю, моя жена была бы рада видеть вас там...
Садовник снова поклонился, отрицательно покачал головой:
- спасибо вам, милорд, но стар я для переезда. Да и здесь-то от меня не больно много толку. Я рад уж тому, что наша девочка счастлива. Ведь как она плакала, как убивалась, не хотела замуж за вас идти, у всех слуг чуть сердце не разорвалось от жалости...
Энна снова обняла старика, одновременно скорчив Дэниару гримаску, чтобы он не обижался на излияния её старого друга.
- Тамилл, всё в прошлом. Я люблю своего мужа, а он любит меня. Мы очень счастливы вместе.
Они распрощались с садовником и медленно двинулись к замку. Дэниар выглядел хмурым. Энна повисла у него на руке, заглядывая в лицо:
- ау, милый, ты что? Неужели расстроился? - он неопределённо пожал плечами. Она остановилась, обняв за шею, наклонила его к себе, прижалась щекой к его щеке:
- мы не будем ворошить прошлое, родной. Что бы кто бы ни говорил, всё прошло, я тебя люблю...
Дэниар крепко прижал её к себе, но потом опомнился и ослабил объятия. Глубоко вздохнул:
- уж скорее бы наш ребёнок родился. Я даже обнять тебя толком не могу, боюсь ему повредить.
Они вернулись в замок и поднялись в свои покои. Энне не терпелось вручить матери подарки. Дэниар отправился к лорду Грейену.
Леди Лиаза чинила свою ночную рубашку. Их у неё осталась всего пара. Сшитые из ламати, они, тем не менее, износились до ветхости. Леди Лиаза прикинула, что, если рубашку немного укоротить, то отрезанную от подола полосу вполне можно использовать на заплатки.
В дверь постучали. Вошла Энна, а за ней двое дюжих мужчин, слуг, которых привёз с собой эристанский Владетель, втащили большой сундук. Леди Лиаза спрятала шитьё за спину. Гордость не позволяла ей обнаружить перед дочерью бедственное состояние ночной рубашки. Энна отпустила слуг движением руки и тщательно притворила дверь. Мать вопросительно смотрела на неё.
- Мама, я привезла тебе подарки. Не знаю, подойдёт ли тебе то, что в этом сундуке, но я очень старалась тебе угодить.
Леди Лиаза улыбнулась, и Энна опять с ужасом отметила, как похудела и постарела она.
- Спасибо, Энна. Я думаю, что мне всё подойдёт. Ты же знаешь, каким скупым был отец, а последний год мы просто голодали, - она решилась и вытащила из-за спины рубашку, - видишь, я должна её как-то починить, иначе мне не в чем будет спать.
Подскочив, Энна выхватила рубашку у матери из рук, скомкав, бросила на пол:
- мама, тебе больше никогда не придётся заниматься починкой!
Леди Лиаза проводила рубашку грустным взглядом. Тем временем Энна торопливо открыла сундук и принялась выгружать прямо матери на колени и на стоящий рядом диван аккуратно сложенные нижние юбки из тонкого полотна, отделанные кружевами, шитьём, тонкой золотой и серебряной нитью; панталончики из того же тонкого полотна с вышивкой, тёплые, из шерстяного полотна; ночные рубашки из аттахи, украшенные рюшами, оборками, тончайшими кружевами. Следом из сундука были извлечены платья - лёгкие, летние, светлых пастельных тонов, украшенные жемчугом, мелкими драгоценными камешками, переливающимися в ярком солнечном свете. Затем настала очередь тёплых зимних платьев из тяжёлого бархата, шерсти, какой-то пушистой, приятной на ощупь ткани. Энна сказала, что это соткано из пуха длинношёрстных коз, которых они с Дэниаром разводят в Эристане. Наконец, со дна сундука была извлечена небольшая драгоценная шкатулка из ониридия. Энна открыла крышку и подала шкатулку матери. Та медленно взяла её в руки. Драгоценности. Ожерелья, диадемы, кольца, заколки и гребни для волос, браслеты. Всё из золота, всё сияет и переливается. Изумруды, синие сапфиры, кровавые всполохи граната, холодный блеск бриллиантов. Леди Лиаза опустила шкатулку на колени и заплакала. Энна в растерянности смотрела на мать, потом подошла, сдвинув в сторону подарки, села рядом. Они посмотрели друг на друга и обнялись. Теперь плакали обе. Постучав, в дверь неуверенно заглянул Дэниар. Увидел плачущих женщин и рванулся к жене. Подхватил на руки, тревожно заглянул в заплаканное лицо:
- Что случилось, Эни? Да что же это такое-то, а? Тебя ни на минуту нельзя оставить без присмотра! - обращаясь к миледи, возмущённо воскликнул: - леди Лиаза, она беременна, ей нельзя расстраиваться!
Энна уже улыбалась: - отпусти меня, Дэн, я правда буду себя хорошо вести.
Леди Лиаза тоже улыбнулась сквозь слёзы: - простите меня, милорд! Ваши подарки так неожиданны для меня! Я вам очень благодарна, но, право, вы напрасно понесли столь большие расходы... И, Энна..., у тебя действительно будет ребёнок?
Дэниар поставил жену на ноги, приобнял за талию, усмехнулся:
- да, миледи, у нас скоро будет ребёнок. Ну, а подарки Энна покупала, я даже и не знаю, что она выбрала.
За обедом было шумно. Дэниар рассказал, о чём они с лордом Грейеном успели поговорить. Он пригласил, также, жену и леди Лиазу перед ужином заглянуть в библиотеку. Настало время обсудить будущее Келаврии.
Но прежде всего сразу, после обеда, он уложил Энну в постель. По его приказу в Ралахе было закуплено несколько подвод чёрного камня. Сразу же в замке затопили все печи. Несмотря на тёплый летний день, толстые каменные стены замка источали жуткий холод. Леди Лиаза призналась, что уже много лет замок почти не отапливался. У Героньена не было денег на покупку чёрного камня. Да Энна итак помнила, как замерзали зимой все обитатели замка аль Ралах. В последний год Управляющий пытался как-то исправить положение, но денег на всё не хватало. Слишком много затрат требовало разрушенное хозяйство Келаврии.
Дэниар не был намерен мёрзнуть в замшелой громаде замка, а тем паче он боялся простудить Энну. Таким образом, капитан Норис с гвардейцами предпринял некие меры, в результате которых уже после обеда во дворе замка стояло два десятка тяжелогруженых подвод с чёрным камнем. К ночи угрюмые стены перестанут источать холод, и Энна подумала, что перед сном она обязательно вымоется.