Президентом Молодежной лиги АНК вместо Антона Лембеде стал Питер Мда, чей аналитический подход, способность выражаться ясно и просто, а также тактический опыт позволяли ему действовать в качестве прекрасного политика и выдающегося лидера Молодежной лиги. Питер Мда был худощав, у него не было лишнего веса. Точно так же он не был склонен к многословию. Он более широко, чем Антон Лембеде, воспринимал и понимал различные явления и события, его мышление и мировоззрение были более зрелыми. Именно руководство Питера Мда Молодежной лигой АНК позволило обеспечить прогресс делу Антона Лембеде.
Питер Мда считал, что Молодежная лига должна действовать как своего рода «группа внутреннего давления», воинствующее националистическое крыло в Африканском национальном конгрессе, способное придать новую динамику развития организации, обеспечить ее соответствие новым историческим реалиям. В то время у АНК не было ни одного штатного сотрудника, его мероприятия отличались, как правило, плохой организацией и бессистемностью (несколько позже Уолтер Сисулу стал первым и единственным штатным сотрудником АНК с чрезвычайно мизерной зарплатой).
Под руководством З. К. Мэтьюса и Годфри Питье, преподавателя антропологии, Питер Мда оперативно основал филиал Молодежной лиги в Форт-Хэйре, в который вошли замечательные студенты. Они смогли привнести в наше движение свежую кровь и новые идеи. Среди них следует отметить, в первую очередь, таких выдающихся личностей, как сына профессора З. К. Мэтьюса Джо и Роберта Собукве, блестящего оратора и проницательного мыслителя.
Питер Мда отличался бо́льшей умеренностью в своем национализме, чем Антон Лембеде, и его мышление было лишено того расового оттенка, который был свойственен последнему. Питер Мда ненавидел угнетение белых и господство белых, а не самих белых. Для него была также характерна меньшая неприязнь к Коммунистической партии, чем у Лембеде – или же у меня. Я относился к числу тех членов Молодежной лиги АНК, которые не скрывали своего подозрения к белым левым. Несмотря на то что я часто встречался со многими белыми коммунистами, я опасался влияния белых в Африканском национальном конгрессе и выступал против совместных с компартией действий. Я был обеспокоен тем, что коммунисты под видом сотрудничества с нами могут захватить наше движение. Я верил, что освобождение африканских народов придет со стороны «чистого» африканского национализма, а не со стороны марксизма или расизма. С некоторыми моими коллегами по Молодежной лиге я даже зашел настолько далеко, что разгонял собрания компартии. Мы врывались на сцену, рвали вывешенные лозунги и плакаты, отбирали у ораторов микрофон.
На национальной конференции Африканского национального конгресса в декабре 1947 года руководство Молодежной лиги выступило с требованием исключить из состава организации всех членов Коммунистической партии, однако мы потерпели сокрушительное поражение. Несмотря на то влияние, которое на меня оказала индийская кампания пассивного сопротивления 1946 года, я относился к индийцам так же, как и к коммунистам: я опасался того, что они будут стремиться доминировать в АНК, в том числе с учетом их более качественного образования, солидного опыта и наличия хорошей практики ведения успешной политической деятельности.
В 1947 году я был избран в Исполнительный комитет филиала Африканского национального конгресса в провинции Трансвааль и работал там под руководством К. С. Рамоханоэ, председателя Исполкома. Это была моя первая должность в АНК, и она стала важной вехой в моей приверженности этой организации. До этого времени жертвы, на которые я шел, ограничивались лишь отсутствием выходных и поздним возвращением домой. Я не принимал непосредственного участия ни в одной крупной политической или общественной кампании и пока еще не понимал опасностей и нескончаемых трудностей в жизни борца за свободу. Я шел вперед, не платя никакой цены за взятые обязательства. Однако именно с момента своего избрания в Исполком филиала АНК в провинции Трансвааль я стал отождествлять себя с Африканским национальным конгрессом в целом, с его надеждами и чаяниями, его успехами и неудачами. Отныне я был связан с ним душой и сердцем.
К. С. Рамоханоэ относился к числу тех выдающихся личностей, у которых я учился. Он являлся убежденным националистом и умелым организатором, умел находить подходящий компромисс для разных политических взглядов. К. С. Рамоханоэ не проявлял явных симпатий к коммунистам, наряду с этим он смог хорошо сработаться с ними. Он считал, что АНК является национальной организацией, которая должна приветствовать всех тех, кто поддерживает наше дело.