Мама решила, что иностранному языку меня надо учить с раннего детства, и, когда я пошёл в первый класс, она стала включать за завтраком каналы на испанском языке.
Мама повторяла за ведущими всё, что они говорили, но, когда ОНА произносила слова, они звучали немного по-другому.
В результате я выучил кучу фраз, но произносил их неправильно. Например, «Как тебя зовут?» по-испански БУДЕТ: «Como te llamas». ТЕПЕРЬ я это знаю, после того, как выучил эту фразу в школе, на уроке испанского.
А когда я был маленький, мама сказала мне, что «Как тебя зовут?» по-испански будет «Te amo», а НА САМОМ ДЕЛЕ это означает: «Я тебя люблю».
Я бы очень хотел узнать об этом раньше, до того, как сказал это миллиону разных людей.
Сегодня мама включила первые два диска испанского, но их никто не слушал, и это её очень огорчило.
Мама решила сменить тему и сказала, что мы будем играть в одну дорожную игру, о которой она узнала из своего журнала.
Игра называлась «Продукты по алфавиту», играть в неё надо было так: первый участник игры называет какой-нибудь продукт на букву «а», который продаётся в магазине. Следующий участник называет продукт на «б» и так по кругу.
Тот, кто НЕ СМОЖЕТ назвать продукт на нужную букву, – выбывает из игры.
Мама велела мне начинать, и я сказал «апельсин» – что было очевидно. Следующим был Родрик, но он сказал, что не может ничего вспомнить на букву «б».
Уверен, он просто соврал, чтобы выбыть из игры… хотя с Родриком никогда нельзя знать наверняка.
Родрик выбыл, и подошла очередь Мэнни. Он тут же придумал слово.
Мама захлопала в ладоши, но я сказал, что нет такого слова – «бапельсин». Мама сказала, что Мэнни только начал учить алфавит, и мы все должны его «поощрять».
В знак протеста я не стал играть дальше. Играли Мэнни, мама и папа. Эти полтора часа стали настоящей пыткой, мне очень хотелось достать свои ушные затычки, но они лежали на самом дне рюкзака, а рюкзак был завален чемоданами.
Из-за всех этих разговоров о еде мне страшно захотелось есть. Я увидел на повороте вывеску «закусочная» и спросил маму, не могли бы мы остановиться.
Но мама сказала, что в ЭТИХ заведениях мы останавливаться не будем: там продают «один суррогат».
Она сказала, что рестораны с фастфудом заманивают детей дешёвыми пластиковыми игрушками, чтобы они ели сладкую и жирную пищу, – но мы в эту ловушку не попадёмся. Мама сказала, что у неё есть кое-что ПОЛУЧШЕ, и протянула мне пакет с ланчем, на котором было написано моё имя.
Мама сказала, что о «завтраках от мамочки» она узнала из «Семейного досуга», – лично меня это совсем не удивляет.
В пакете лежал сэндвич с тунцом, апельсин, маленький пакет молока и какой-то свёрток в фольге.
Мама сказала, что сначала я должен съесть фрукт, а потом развернуть свёрток, в котором лежит мой «приз».
Надо было сразу развернуть свёрток: если бы я знал, что «приз» – это набор карточек с цифрами, то не стал бы есть апельсин.
В пакете у РОДРИКА тоже были карточки с цифрами, и мы поняли, что нас ждёт. Чтобы следующий час нашего путешествия не превратился в урок, я достал из большой маминой сумки, где лежали разные игры, одну игру.
Она называлась «Я должен признаться». Когда мама её увидела, она очень оживилась и забыла про карточки с цифрами. Я прочитал правила, они были очень простые: участник игры берёт из коробки одну карточку и читает, что на ней написано.
Если кто-то из участников делал то, что написано на карточке, он зарабатывает одно очко. Выигрывает тот, кто первым наберёт десять очков.
Поначалу я отнёсся к этому скептично, но должен признать: игра оказалась очень ЗАБАВНОЙ. Я узнал о своих родителях много нового.
Оказалось, что у папы, когда он был маленький, жил дома хамелеон, а мама однажды покрасилась в блондинку, что меня очень удивило.
РОДРИК, как это ни странно, тоже включился в игру.
Он заработал два очка: одно за то, что он единственный из нас ночевал на улице, чтобы купить билеты на концерт, а ВТОРОЕ – за то, что однажды у него в ухе застрял жук. Я хорошо это помню, будто это было вчера.
Папа и Родрик шли вплотную, у обоих было по девять очков, следующее очко должно было решить, кто станет победителем. Мама, кажется, была счастлива: всем было весело, никто ни с кем не ругался.