– Многое из тех слухов правдивы. Но лишать меня сана не за что, – пожала я плечами.
История вторая. Эльфы и пороки
История вторая
Эльфы и пороки
В том селе я рассчитывала найти ночлег. Я больше суток была в седле и любое жилье стало казаться пределом мечтаний. Да и давно прошли те времена, когда я привередничала и останавливалась только на приличных постоялых дворах.
На странное для времени сенокоса оживление на улицах я сперва даже не обратила внимания, пока староста не посмел прервать мой сон своим невнятным блеянием на тему того, что, дескать, почтенная жрица обязана разобраться.
В тот момент «почтенная жрица» совершенно не желала ни в чем разбираться, но стоило мне только услышать «ну, тогда вешаем», как стало даже немного любопытно, что же такое случилось, раз требовалось мое присутствие.
– Да снасильничать у нас пытались, ваше преподобие, – удрученно вздохнул староста, отводя взгляд. – Ну, мы, как закон велит, вздернуть решили... Но раз уж вы тут...
Раз уж я тут, то и решать – мне. Суд божий выше суда мирского.
Ввязываться в такие история я не особо-то и любила, да и спать хотелось зверски... Но в этот момент во мне почему-то взыграло благочестие, и я отправилась вслед за старостой.
Тот довел меня до богатого дома, как пояснил селянин, его собственного, где и находилась жертва надругательства и пойманный преступник, коего надлежало покарать со всею строгостью.
Войдя в избу, я первым делом ощутила эманации боли, не слишком сильные, но все же... Брезгливо передернула плечами. Ненавидела насильников...
В комнате меня ждала неожиданность. На полу лежал связанный, синий от побоев... эльф. А у окна примостилась пухленькая смазливая девка, беспрестанно льющая слезы. И не казалось, чтобы ее особо сильно терзали муки, душевные или телесные.
Остроухий выглядел жалко, однако же все равно казался до неприличия красивым...
– Кто кого насиловал? – деловито уточнила я, повернувшись к старосте.
Тот открыл рот... но ничего не сказал. Разве что глаза у него были выпучены от возмущения.
Эльф тихо засмеялся. Что же, ему хотя бы не отбили чувство юмора, а вот насчет почек утверждать то же самое я не взялась.
Девка завыла на одной ноте.
– Так дочку мою!.. - в конце концов разродился объяснениями староста.
Я еще раза посмотрела на эльфа, потом на крестьянку... Судя по виду обоих, все было наоборот.
Подобных историй слышать мне прежде не доводилось... Остроухая нелюдь отличалась редкостной любвеобильностью. Эльфы частенько портили человеческих девиц, когда выбирались из своих лесов, но вот чтобы они силком кому юбки задирали... Да когда такой красавчик пальцем поманит, то любая побежит, спотыкаясь по дороге.
– А на кой она ему сдалась? – задалась я наиболее закономерным вопросом.
Старостина дочка была миленькой, но не более, даже по человеческим меркам... На кой бес она понадобилась эльфу? Да еще настолько, чтобы ее к чему-то принуждать.
– Сам не понимаю... – прохрипел остроухий, который, казалось, вот-вот отдаст богам душу.
Девка покраснела как свекла и старательно не смотрела на насильника... Больших душевных мук она не демонстрировала. Так, разве что смущение. Либо круглая дура, которая не способна понять, что с ней могло произойти... Либо и не было никакого насилия. А просто девчонка решила соврать отцу, чтобы выгородить себя. Кому поверит папаша? Родной дочке или заезжему остроухом прохвосту?
– Что, сперва на сеновал пошла, а потом при папеньке передумала? – вкрадчиво спросила я у жертвы.
Ответил мне эльф:
– Ну, примерно так и было...
Староста покраснел пуще дочки.
– Да как вы... – начал он свою гневную речь, но напоровшись на мой взгляд, смолк.
Хорошо, что я не забыла прихватить с собой меч. Почему-то если жрец вооружен, слово божие доходит до мирян быстрее и лучше. А уж если меч в руках воинствующего жреца...
– Так значит, она согласна была? – на всякий уточнила я.
Нелюдь подтвердил, что никого не принуждал. «Жертва» долго мялась... Но все-таки удалось получить от нее внятный ответ.
Как я и предполагала, крестьянка засмотрелась на приезжего красавчика и совсем было решилась распрощаться с девичьей честью, но в процессе самого «прощания» любовников застал отец все еще девицы... Эльфа тут же назначили крайним, и от души избили, а в довершение всего решили еще и повесить.
Нелюдь без штанов потерял половину боевого мастерства. Ну, или же эльф настолько загляделся на женские прелести, что позволил себя повязать.