– Я Дара! И я тебе не чадо, церковная крыса!
«Вт же дура...» – простонала про себя я и втолкнула вздорную девицу в дом, а затем еще и для надежности дверь закрыла.
Внутри кровью тоже не тянуло, и это давало хоть какую-то надежду.
– Гордыня – грех, – сообщила я магичке прописную истину.
Та едва не скалилась на меня. Уж не знаю, кто из нас больше внешне походил на крысу, быть может, и правда я, но вела себя как крыса, загнанная в угол, сама Дара. Она стояла напротив меня, демонстративно сложив руки на груди. Магичка явно собиралась защищаться. От меня. Зачем – другой вопрос.
– Мои грехи не твоя забота!
Вот с этим заявлением я была полностью несогласна.
– Если бы не моя, меня бы тут и не было.
Девушка передернула плечами. С каждой секундой она становилась все бледней и бледней. Даже волосы – и те как будто бы теряли блеск. Нет, все-таки не дура. Потому что отлично понимает, во что вляпалась. И что дрова на ее костер уже собирают, тоже в курсе.
– Словно бы у тебя есть хоть какой-то шанс одолеть такого здоровяка, – с тихим раздражением произнесла Дара. – Тебя же палкой перешибить можно!
Я не выдержала и рассмеялась. Слишком часто приходилось слышать, как обо мне говорят подобное. Всегда была тощей, как помоечная кошка. Хотя... нет. Не всегда. На купеческой дочке было достаточно щенячьего жирка, и в храм я явилась девицей вполне себе милой. Первый же месяц тренировок согнал все и оставил одни кости. Зато я стала быстрой, как ласка.
– Много, кто пытался, да все никак не выходило, – махнула рукой я. – Зачем запрещенные заклинания используешь? Так на тот свет захотелось?
Я могла сказать еще многое. К примеру, что лучше бы ей сидеть тихо, как мыши, и не высовываться. Гвоздь, который выступает, – забивают. И эта Дара выступала...
– Ничего я не использую! Сперва докажите! – тут же уперлась магичка.
Правильно, что упиралась. В таком случае и следовало отрицать все, пока возможно. Церковь в делах запрещенного колдовства не была склонна миловать. Только казнить.
Ни сестринство, ни братство не дожидалось, пока ступивший на кривую дорожку маг станет малефиком...
– Мне и не нужно доказывать. Богиня ко мне милостива, я и так все чувствую. И что ты здесь творила, и чего не творила. И я уже согласилась стать твоей поборницей.
Лицо Дары стало белей покрова невесты. Но она молчала.
– Во что вляпалась? – уже не скрывая раздражения, спросила я красавицу. – Платили мало, что ли?
Девушка все-таки отвернулась от меня. Плечи у нее несколько раз вздрогнули, но магичка быстро взяла себя в руки.
– Тебе не понять. Ты жрица! Ты неприкосновенна! А я...
Я смотрела на нее и думала о том, как же люди не умеют ценить собственного счастья. Хотя... И мне мое возможное счастье по душе не пришлось... После встречи с братом Вацлавом я часто думала, как бы сложилась моя жизнь, не сбеги я тогда из-под венца. Была бы сейчас хозяйкой большого дома. Замужней женщиной. Возможно даже, что это принесло бы мне удовлетворение и покой. Вряд ли брат Вацлав оказался бы настолько плохим мужем, как мне казалось тогда, много лет назад.
– Отставить вопли, – резко осадила я магичку. – Раз уж я согласилась стать твоей поборницей, топить не стану. Но ты должна рассказать мне все. Совершенно все. Богиня не оставит без внимание искреннее раскаяние.
Для меня проигрыш был бы неприятен, он дурно бы повлиял на мое положение в сестринстве... Однако я не рисковала своей жизнью. Такие поединки между жрецами ведутся до первой крови, а никак не до смерти. А вот Дара играла с огнем. В самом прямом смысле.
– Я не приносила человеческих жертв! И вообще никаких жертв! – возмущенно воскликнула девушка. – Меня не за что казнить!
Думаю, ухмылка у меня вышла недоброй.
– Но на храмовое покаяние уже заработала, верно?
Ответа не требовалась. И так было ясно, что мои слова правдивы.
– Мало кто начинает с больших грехов, Дара. Но малые грехи – это все равно грехи. А Богиня строга с нераскаявшимися...
Магичка всплеснула руками в раздражении и заметалась по комнате как язык пламени. Я видела в этом и злость, и отчаянье, и бессилие.