– Убили старого хрыча.
Возможно, у нее и были причины отзываться так о покойном, но отсутствие ума в этой девице меня уже начало порядком раздражать. Пусть даже бы и заслуживал отправившийся к богам жрец подобного и заслуживал, какой глупостью было говорить подобные вещи в моем присутствии.
– Ты подослала к нему убийцу? – двинулась я на магичку, едва не скалясь.
Злости во мне было куда больше, чем в ней магии, поэтому страха я не чувствовала. Хотелось просто пришибить Дару.
Видимо, что-то такое недоброе рыжая почувствовала, потому что начала отступать, выставив перед собой руки, и путано оправдываться.
– Да откуда у меня вообще такие деньги?! Жалование мне положено скудное, тут самой бы прожить, в этой проклятой дыре, на такую роскошь, как наемники, у меня средств нет!
Нет, стало быть...
– Так не трепи языком попусту! – припечатала я, сжав кулаки. – Мне за тебя отвечать нет особой радости!
Дара задумчиво сощурилась.
– Так на тебе кто-то подумал? Этот Вацлав, да? Тот, что тебя ко мне приволок?
Говорила со мной девушкой так, словно бы я ей служила, была горничной или кухаркой. Ярость накатила прибоем и смела все спокойствие, что обычно плащом укрывало меня.
Я закрыла глаза, глубоко вдохнула... а потом просто швырнула негодяйку в стену.
– Если нужно будет, кулаками вобью почтение к жреческому сану, – процедила я, глядя в глаза ополоумевшей от такого поворота дел магичке. – Богиня простит.
Дара выглядела то ли испуганной, то ли просто изумленной. Она не сводила с меня взгляда и молчала.
– У меня защита стоит... От физического урона, – сообщила она озадаченно.
Настал и мой черед изумляться. Да, часто говорили наставницы в храме, что вера и сила Богов могущественней колдовства. Но обычно все выходило почему-то наоборот. Однако именно сейчас Небесная мать явила свою благодать и помогла мне противостоять чарам.
Другое дело, что все это казалось мне до крайности странным: я не отличалась подлинным благочестием, да и повод, мягко говоря, казался пустяковым.
– Богиня не оставляет меня, – решительно заявила я. – И твои жалкие трюки ничто перед ее волей.
Гром не грянул. Пол подо мною не проломился, следовательно, можно было и надеяться, что Небесная мать не оскорблена моей выходкой.
– Живо выкладывай все! И учти, что недозволенную волшбу ты творишь, я и так знаю. Кожей почувствовала еще в первый раз.
Даре не нравилась ни я, ни происходящее... Ей вообще ничего не нравилось. Но деваться было некуда.
– Ну и творю! Так не во зло другим. Так... Изучаю... – неохотно выдавила она, пытаясь отойти от меня подальше. – Что дурного в том, чтобы изучать?!
Я усмехнулась. Запретную магию изучали лишь с благословения церкви и под ее неусыпным присмотром. Потому что оно тянет, смущает умы. Стоит начать погружаться в пучину, как потянет на самое дно. И лишь помощь наставников дает возможность удержать на плаву.
– Спалить бы тебя, дурная девка, – процедила я, не скрывая злости, – пока не довела до беды и себя, и других. Трупы уже поднимала? Говори как на духу.
Дара побледнела как смерть.
– Нет!.. Я... Я бы никогда!.. – всплеснула руками девушка. Мне показалось, будто даже ее волосы – и те вдруг выцвели.
Я зло рассмеялась.
– Каждый малефик сперва говорит именно это. Раскайся. И отрекись от запретных чар, пока не поздно.
Первый раз мне пришлось видеть сбившегося с дороги мага, когда пришлось отправиться с одной из наставниц в дальнее село. Я не была предупреждена, с чем буду иметь дело, мать София велела лишь вооружиться как можно лучше.
После той поездки я долго не могла спать по ночам и молилась так истово, словно намеревалась отправиться к Богине как можно скорей.
– Да вы совсем темные в своих храмах! Что вы вообще можете понимать в такой тонкой науке как магия?! – возмутилась Дара, уперев руки в бока.
И эти слова мне также приходилось слышать часто. Более чем часто.
Почему-то все представители колдовской братии были полностью уверены, что нападки жрецов исключительно из-за глупости и предвзятости.