– Может, сразу обратно повернешь? – после недолгих размышлений спросила Дара.
Хотела бы я на самом деле вернуться… Но, к сожалению, пока мне в город путь был заказан. Раскрывать причину своего приезда мне запретила мать Марта, а подвести наставницу я не могла.
– Не указывай мне, магичка, – фыркнула я скорее вяло, чем действительно недовольно. На солнцепеке запала на ссору не хватало.
Здешние места я знала и собиралась заночевать в ближайшем крупном селе. К тому же настоятельницей в храме там была жрица-утешительница, так что меча божественного там вечно не хватало.
– Вот же привязалась, – прошипела рыжая, подхлестывая коня.
Понурый чалый мерин укоризненно покосился на хозяйку и начал чуть быстрей перебирать ногами, но на рысь это смахивало очень отдаленно.
Вот ведь наказание богов, еще и над животиной издевается. Разумеется, лошадь довольно скоро снова перешла на шаг и все также понуро плелась вперед.
Я только посмеивалась и про себя перечисляла все праздники церковного календаря. Полезное для памяти упражнение. Можно еще неправильные глаголы эльфийского языка про себя проговаривать. Отец вел торговлю с нелюдями, так что и я, и сестра с самого детства упорно его изучали. Не знаю, как Агнешка, мне же довелось зубрить его уже будучи дочерью в храме.
Ирония же заключалась в том, что неплохо владея эльфийским, с остроухими я на их родном языке не говорила ни разу. Все нелюди отлично говорили на всеобщем.
Дара добралась до села первой, но почему-то не спешила в него въезжать, мялась на околице, как будто бы поджидая меня. Причин ее нерешительности я сперва не поняла. Разве что крестьяне слишком уж оживленно сновали… Но рыжая магичка не казалась мне пугливой. Так в чем же дело?
Я чуть пришпорила коня, желая побыстрей понять, что происходит в селе.
Рыжее наказание за грехи мои так и двигалась с места, словно действительно боялась.
– Меня что ли ждала? – насмешливо осведомилась я у магички, подъехав.
Та только зубами скрипнула.
– Селяне шумят.
Кивнула. Шумят, ну так что с того? Люди, пока живы, имеют такую привычку.
– Недобро шумят, – неопределенно объяснила свою тревогу Дара, а после добавила: – так шумят перед тем, как убить кого-то.
Убить?
– Скажешь тоже, – хмыкнула я недоверчиво.
Девушка посмотрела мне в глаза как-то странно и произнесла.
– Ты жрица, тебе не понять. Я туда одна сейчас и носа не покажу.
А после старательно спрятала гильдейский медальон за ворот. Вот это уже заставило тревожиться. Дара ведь явно гордилась своими способностями, просто так скрывать бы их просто не стала. Подчас простой люд на всех волшебствующих ополчался, не разбирая, малефик ли перед ними или одаренный, который чтит законы небесные и людские. Тогда худо приходилось и простым деревенским ведьмам, и обученным умелым магам.
– Значит, мое такое ненавистное общество тебя снова устраивает? – с издевкой спросила я.
Да, умение прощать тоже не относилось к моим добродетелям, и каяться за это на исповеди приходилось постоянно.
– Куда деваться… – пробормотала девушка, отводя взгляд. – А ты слишком уж складно болтаешь для жрицы, да еще воительницы. Не от сохи что ли отошла?
Вот ведь догадливая попалась.
– А разница есть? – хмыкнула я и направила свою лошадь вперед.
Встреченные крестьяне дружелюбием не поражали и немного успокаивались, только сообразив, что перед ним скромная служительница Небесной матери.
Маленький храм я приметила сразу и, углядев знаки сестринства, а не братства, приняла решение остановиться под сенью местной настоятельницы.
– Туда?! – явно не обрадовалась магичка, которая от меня теперь не отставала.
Вечно она всем недовольна.
– На местный постоялый двор хочешь?
Дара даже вздрогнула.
– Да боги упаси от такого.
Дом Богини не отличался особым богатством, по меньше мере снаружи. Небольшое деревянное строение явно стояло не один десяток лет, его усердно обновляли, но не более. Значит, паства не слишком уж усердна в вере своей.
Как и положено перед тем, как войти, я постучала дважды по два раза. Прихожанин при входе в храм кланяется, жрецы же стучат, ибо каждый храм для них такой же дом, как и для самих богов.
Через пару минут дверь отворилась и на пороге возникла жрица в синем одеянии утешителей лет сорока на вид. Нашивки на мантии и нагрудный знак ясно говорили, что передо мной пусть и мать, но все же только младшая. Вряд ли ей когда-то подняться выше, иначе бы она не прозябала в крохотном приходе недалеко от границы. Да и если выглядит на сорок, то в действительности не меньше восьмидесяти должно сравняться, в таком возрасте можно не рассчитывать подняться выше в иерархии сестринства.