– Доброго дня, сестра моя, тебе и твоей спутнице, – с усталой, но все же светлой улыбкой приветствовала нас с Дарой настоятельница. В жрицы-утешительницы шли женщины, которым Богиня дала душевный свет такой яркий, что он мог осветить мирские пути других людей. Редкий дар. Меня-то наставницы и близко не подпустили к синим одеждам. – Имя мне Магда, я мать этого прихода. Добро пожаловать в наш дом.
Селяне, однако, мало ценили утешителей, не находя их способности хоть сколько-то полезными. Особенно там, где получить помощь можно разве что в храме Богов. Жрец, который врачует души, не избавит от поселившегося поблизости чудища, не поможет, если в деревне начнется мор.
– Благодарю, мать Магда, имя мне Ивона. А эту женщину зовут Дара. Мы желаем ступить под сень дома Ее и найти здесь свет и покой.
Разговор начался как и следует, когда первый раз гостишь в чьем-то приходе.
Я ни капли не сомневалась в том, что мать Магда почувствовала колдовской дар в моей спутнице, но ни сказал ни одного слова. Что бы ни думали сами маги, но мало какие жрецы действительно были предубеждены против волшебствующей братии
Настоятельница вела нас в комнаты, в которых жила сама и принимала странников, просивших приюта под сенью Богини. Выглядела обитель матушки аскетично даже по меркам сестринства.
– Почему так волнуется твоя паства, матушка? – первым делом спросила я, пытаясь понять, есть ли действительно у Дары причины для страхов.
Женщина удрученно вздохнула и принялась накрывать на стол. Я стала помогать без просьбы, каждый храм – дом мой, а сидеть сложа руки может только гость.
– Темных людей посещают дурные мысли в темное время, – уклончиво отозвалась жрица, но в ее словах была слышна грусть.
Ответ меня не устроил.
– Что же за беды пришли в твой приход?
Мать-настоятельница пожала плечами.
– Скот пал. Людей тоже косит какая-то хворь. Засуха. Боги не устают испытывать детей своих, проверяя веру их. К несчастью, моя паства охотней слушает наущения врага, а не слова божие.
Действительно дела шли дурно, с тем не поспоришь. Но пара-тройка магов и жрец-целитель мог бы умалить страдания простого люда.
Дара же услышал в словах жрицы-утешительницы то, чего не удалось мне.
– Ведьму ищут? – спросила магичка
Мать Магда кивнула.
– И весьма усердно. Желают на ком-то зло сорвать. Я взываю к ним со словами о доброте и милосердии… Но вижу, что куда охотней моя паства соберет дрова для костра.
Дара выглядела как зверь затравленный. Чернь всегда была яростна и безумна в своем гневе и не делила на правых и виноватых. В особенности, если виноватых на самом деле и не было.
– Но разве не должны были напомнить о смирении и доброте своей пастве? – спросила я, чувствуя, как сердце сдавливает костлявая рука дурного предчувствия. – Небесные отец и мать не желают, чтобы их дети проливали кровь и карали невиновных.
Настоятельница застыла на мгновение, воплощая собой всю скорбь этого мира.
– Сложно убедить прихожан в своей правоте, если можешь лишь утешить. Вы меч в Ее руках, и способны напомнить о вере силой, дарованной вам. Я – нет.
Я нахмурилась, не зная, как ответить на слова матери Магды. Она ведь была права. Жрица-воительница могла призвать к порядке мирян силой меча своего. Противоречить мне мало кто решался. Совсем иное дело утешители.
– В селе есть ведьма? – спросила я, пытаясь понять, как быть.
Не выносила вмешиваться в дела чужих приходов, но тут уже не отвертеться. Если Небесная мать привела в здешние места, стало быть, такова Ее воля, а противиться Богине дело дурное и глупое.
– Ида, местная травница, приколдовывает чуток, – ответила утешительница. – Пару раз даже порчу наводила, но я делу хода давать не стала, только с глазу на глаз выговорила старухе, чтобы не творила беззакония. Еще мальчишка есть с даром, и про него все знают. Я по нему уже прошение отправляла в гильдию, чтоб забрали поскорей. Из него маг выйдет недурной, если норов усмирит. Мать у него, вдовица Ильза, изрядно старосте досадила… Про нее саму поговаривают, что ведьмачит, так еще и сын.
Я поморщилась, понимая, к чему все идет.
– Красивая?
Мать Магда вздохнула и кивнула.
Крестьяне – люд практичный. Травницу вряд ли тронут, а вот на красивой вдове, да еще и с сыном, котором пробудился дар, зло сорвут легко.