На самом деле… я не верила во все это. Во всепрощение, милосердие… Жизнь показывала, что силой добиться справедливости куда проще, да и результат так выходил куда удачней. Совесть и богобоязненность редко поднимали голову в людских душах.
– А если бы у матери Магды оказалось больше жреческой силы, она бы могла спасти того ребенка? – зашла с другой стороны Дара и, пожалуй, мне даже это понравилось. Кажется, пытается думать сама.
Я кивнула.
– Скорее всего, да.
Рыжая о чем-то задумалась на пару минут.
– Надеюсь, у тебя хватит сил, чтобы заставить этих темных людей остановиться.
Надеется… Надеется она. На кого же мне самой надеяться? Только на Богиню? Быть может… Но я была слишком хорошей жрицей, когда прижимало, предпочитала надеяться на себя, а не на Небесную мать.
– Постараюсь, – пожала я плечами, – ведь для этого я приняла жреческий сан.
Бессовестная ложь, я бросилась в объятия Богини от нежеланного брака, от постылого жениха, укрылась за стенами храма от воли родителей.
– Для этого принимают сан? – осведомилась недоверчиво магичка.
Я кивнула.
– А еще для власти, для свободы… Но все дороги верные, если они ведут в храм.
Дара нервно рассмеялась.
Ночью сон ко мне все никак не шел, сердце тревожно колотилось, внутри словно бы что-то сжималось от тревоги.
Неужели же все произойдет именно сейчас?
Магичка спала на соседней постели и в ус не дула. Кажется, интуиция у нее отсутствовала вообще.
Не выдержав, я пошла на крохотную кухоньку, надеясь заварить себе какой-нибудь травяной сбор и немного успокоиться. Заодно и пожевать поищу чего. Ничто так не помогает взять себя в руки, как сытный перекус.
В кухне обнаружилась и мать Магда. Видимо, и ей тоже не давала уснуть тревога. Она сидела за столом, не зажигая света и то ли молилась, то ли просто пыталась обдумать все, происходящее в ее приходе.
– Что-то дурное грядет, – тихо вздохнула настоятельница. – Боги предупреждают детей своих о грядущих бедах.
Я кивнула, соглашаясь.
– Моя вера слаба, и сама я слаба духом, сестра Ивона, – проговорила женщина, устало закрывая глаза, – мне это известно лучше, чем кому бы то ни было. Но я действительно старалась. Старалась, клянусь Богиней. Должно быть, недостаточно…
Мне и самой так казалось, но, начни я сейчас укорять мать Магду, это бы только лишила ее присутствия духа окончательно. Исправить уже точно ничего нельзя.
– Попробуйте еще раз уговорить Ильзу уехать из села, – попросила я, решив до последнего бороться за упрямую вдовицу и ее отпрыска. – А мальчишку нужно отдать на обучение, он и сам скоро преставится, если раньше не убьют.
Настоятельница покачала головой.
– Ильза упрямей ослицы и подозрительна сверх меры. Но я постараюсь. Однако, что делать станем, если она в очередной раз откажется?
Я тяжело вздохнула, понимая, что о своей прихожанке мать Магда сказала истинную правду.
– Откажется – тогда и поглядим, матушка.
Утром произошло нечто неожиданное: в двери храма постучался гость, который просил о приюте и помощи. Выглядел несчастный так, что можно было смело готовить гроб, на одежде его проступила кровь и, явно, его собственная. Вот только эльфы куда крепче людей.
Мать Магда тут же дала опрометчивое разрешение чужаку ступить под святую сень, даже не подумав спросить моего совета, а мы с Сейраном только ошалело смотрели друг на друга. Думается, для нас обоих встреча не принесла радости. Меня лично мучила мысль: он после случившегося недавно в городе до сих пор не оправился или же очередной заказ.
Стоило бы, наверное, сказать настоятельнице, что она решила приютить наемного убийцу… Но обрекать на смерть этого проходимца почему-то не хотелось. Возможно, потому что эльф был красив как смертный грех. К несчастью, даже если не давать воли желаниям плоти, до конца искоренить их мало кому удается.
– Уложим беднягу в гостевой комнате, сестра. Надеюсь, вам и вашей подруге это не доставит неудобства. Пусть и не слишком хорошо, что мужчина окажется с вами… Но ведь он тяжело ранен и, думается, не способен посягнуть на вашу честь… – частила мать Магда, помогая идти незваному гостю.
Я едва не сказала, что вот как раз Сейран способен посягнуть на женскую честь в любом состоянии, отличном от мертвого. С другой же стороны, как распорядится своей женской честью Дара и сохранила ли она ее вообще – однозначно не мое дело.
Эльф разумно не подавал голос и вообще изображал умирающего.
Дара на нового соседа смотрела с недоумением.
– Остроухий в храме?! – в конце концов, выдавила она.