Настоятельница бросила на нее неодобрительный взгляд.
– Все дети равны перед лицом Богов, веруют они или нет.
Сейран только фыркнул тихо, но жрица вроде бы не заметила.
– Сестра Ивона, вы не поможете страждущему? Мне стоит наведаться еще раз к Ильзе, а вам, как воительнице, не составит труда помочь раненому.
Дара тут же выпалила:
– А я помогу!
Я подозрительно покосилась на нее, заметив, с каким восторгом смотрит на раненного убийцу магичка. Тот ей вроде бы взаимностью не отвечал.
– Тебе ни разу не доводилось видеть эльфа? – осведомилась я, не зная, в чем кроется корень ее интереса, во влечении или сугубо научном интересе.
Рыжая покачала головой.
– Нет, конечно. Откуда?! Они же так неохотно посещают человеческие земли!
Сейран посмотрел на меня уже с нескрываемой мольбой. Наверное, боялся, как бы его тут не препарировали. Да и, подозреваю, ему бы не хотелось, чтобы кто-то видел его татуировки. Возможно, конечно, Дара и не поймет их значения… Ну а вдруг?
– Что-то мне подсказывает, что вот его из человеческих земель поганой метлой не прогнать.
Страждущий покладисто закатил глаза и очень достоверно притворился мертвым. Но грудь у него вздымалась ровно и спокойно, преставиться в ближайшее время в планы намного убийцы, очевидно, не входило.
А вот на Дару уловка подействовала: она начала метаться по комнате перепуганной мухой, разве что в окно головой не билась.
– Как же… Но я ведь…
Я раздраженно шикнула на магичку.
– Да уймись уже ты. Лучше бы помогла.
Дара уставилась на меня во все глаза и жалобно произнесла:
– Но я ведь не целитель! Я не умею!
И к чему ныть, как ребенок, которого пытаются заставить заниматься нелюбимым делом? Жалкое зрелище.
Греху сквернословия удалось не предаться только с огромным трудом. Не целитель она, скажи пожалуйста. Словно бы я целитель. Да только выбора-то все равно нет, есть раненый – нужно помочь. Хотя, подозреваю, я об этом еще десять раз пожалеть успею.
– Тогда выйди и под руку не лезь!
Разрешением удалиться Дара воспользовалась тут же. Трусливая девчонка, трусливая и бесполезная. Разве что гонором всех обошла. Но так и лучше, татуировок наемного убийцы не заметит. Может, их значения магичка и не поймет, но может заметить и рассказать кому-то. И тогда всплывет, что преподобная сестра Ивона помогала преступнику, вместо того, чтобы отдать его в руки стражи.
– Быстро ушла, – пробормотал эльф, как только за рыжей девушкой захлопнулась дверь. – Совсем бесполезная.
Так и знала, что только придуривался.
– А вы меня удивили, преподобная сестра, – с ухмылкой произнес убийцы, добавив во взгляд той самой поволоки, которая, подозреваю, вызывала у женщин дрожь в коленках. У меня… тоже. Пока я не отвесила себе мысленный подзатыльник. Все-таки старшая сестра-воительница, сан требовал не ронять жреческого достоинства.
– И чем же? – прохладно поинтересовалась я, принявшись раздевать раненого.
Лишних дырок в эльфе пока не обнаружилось, только старые открылись и начали кровоточить. Ну, хотя бы есть надежда, что он не нагрешил еще больше с момента нашей последней встречи. Или же он оказался настолько умелым, что не позволил жертве дать отпор.
– К примеру, что не убили тут же. И даже снова взялись лечить. Третий раз уже, преподобная сестра. Кажется, в таких случаях люди говорят «благодарен по гроб жизни»?
Я тяжело вздохнула и налила воды, чтобы обтереть мужчину.
– В вашем случае, Сейран, сложно быть виноватым по гроб жизни.
Остроухий фыркнул.
– Ну, не сказано же, до гроба чьей жизни, сестра.
Прозвучало даже зловеще в какой-то мере.
– Надеюсь, вы как можно скорее поправитесь. И избавите от себя этот приход, – мрачно произнесла я и принялась водить мокрой тряпицей по коже.
Эльф возмущенно зашипел.
– Преподобная, могли бы и подогреть воду!
Я пожала плечами.
– Перебьетесь.
Месть была действительно мелочной, но я ничего не могла поделать с тем раздражением, которое вызывал во мне Сейран. Ведь действительно уже третий раз я латаю его драную шкуру, и если в первый раз делала это из милосердия и жажды справедливости, то второй раз уже знала, кто такой этот эльф.
– Вы удивительно милосердны для человеческой жрицы, – протянул с откровенной насмешкой раненый. – Или все-таки приглянулся?
Даже не серые, а серебряные глаза остроухого сияли лукавством. Что хорош, он знал прекрасно и умел этим пользоваться в любой ситуации.
– Лежи уж, сдыхоть, – тяжело вздохнула я, уходя от ответа. – Когда ж ты от меня отвяжешься?