— Весь поселок обыскала, — бросилась она к Артуру. — Давай быстрее!
— Что случилось? насторожился Лаймон.
— Марта сидит у меня.
Короткая судорога пробежала по лицу Банги, бешенство плеснулось в его глазах.
— Передай своей подруге… — Он не договорил, схватил со стола фуражку и стремительно выскочил на крыльцо.
Именно здесь, словно из-под земли, перед ним вырос Бруно. Двое других айзсаргов стояли поодаль.
— Что там у вас с Озолсом вышло? Ты можешь мне объяснить?
— Тебе-то какое дело? — тон не предвещал ничего хорошего. — Ты что, полицейский?
— Я айзсарг. Порядок в поселке мне не безразличен.
— Слушай, Бруно, — угрюмо вмешался Лаймон. — А нельзя ли потом? Ты же видишь, что он не в себе.
— Отстань, — надменно возразил Бруно. — Еще раз повторяю — порядок в поселке…
— А не пошел бы ты со своим порядком? Вырядился, как индюк… — зло выплюнул Артур.
— Ах, вот как? Оскорбление мундира! Теперь ты пойдешь со мной, — он схватил Бангу за руку, тот вырвался, свирепея:
— Убери лапу!
На помощь Бруно подскочили Зигис и Волдис.
— Да оставьте вы его, чего привязалась? — Лаймон преградил им путь. — А ну, полегче!
Айзсарги с двух сторон навалились на Артура. Тот, рванувшись, стряхнул их, но это лишь раззадорило парней — они, словно бульдоги, вцепились в свою жертву, Бруно попытался ударить рыбака сапогом в живот, но тот вовремя увернулся, затем, изловчившись, тяжким, как молот, кулаком сбил айзсарга с ног. Лаймон кинулся в гущу драки. Но Бирута намертво вцепилась в его робу, повисла на ней.
— Пусти! Да пусти же! — Калниньш с силой оттолкнул девушку, бросаясь на помощь другу.
На крыльцо выскочил испуганный Аболтиньш:
— Зигис, отойди! Зигис, не лезь!
Трактирщика никто не слушал — возле крыльца надсадно сопел, плевался бранью и кровью яростный клубок человеческих тел. Артур в бешенстве молотил кулаками наседавших на него айзсаргов, давая выход ярости и отчаянию, накопившимся в его душе. Не уступал ему и Лаймон — он бросался от одного к другому и бил, бил, бил, словно задался целью размолоть противников в порошок.
— Господи, горе мое! — всхлипывала Зента, бинтуя Артура. Тот сидел посреди комнаты на табуретке. — Как еще голову не снесли твою глупую? Куда ты теперь такой? Как на люди покажешься?
Вид у парня был плачевный — глаз заплыл синяком, на скуле кровь, вокруг разбросаны окровавленные полотенца, вата. Заметила, что Артур скривился, проговорила испуганно:
— Больно, сынок? Потерпи. Сейчас кровь обмою — и все…
Мать схватила таз, выскочила на кухню, плеснула воды из ведра и застыла в гневном изумлении, увидев в дверях Марту.
— Что вам здесь нужно? — холодно спросила Зента,
— Что с ним?
— Насмерть пока не убили, — съязвила Зента. — Поучили для начала, чтоб к чужим невестам не лез.
— Что за глупости! — возмутилась Марта. — Вы же ничего не знаете.
— А что тут знать?.. — Зента возмущенно тряхнула головой. — Сколько же бесстыдства в людях! Делайте себе что хотите. Но зачем мальчику голову морочите? Если совести нет, хотя бы жалость какую поимели. Да как вы только порог переступили?
— Я смею… — с трудом решившись на признание, начала Марта, потому что я… — она запнулась, подняла голову — в дверях стоял Артур. — Боже! — в отчаянии подняла руку. — Что они с тобой сделали?
Ни один мускул не дрогнул на лице парня. Марта рванулась было в его сторону, но, встретив пустой, безразличный взгляд, подавленно остановилась.
— Скажи матери, Артур… — едва слышно проговорила она. — Скажи ей все. Она должна знать.
Он угрюмо молчал.
— Не хочешь? Ну тогда я скажу. — Марта обернулась к Зенте. — Я… жена вашего сына.
Женщине, по всей видимости, показалось, что она ослышалась.
— Что? — Мать беспомощно посмотрела на Артура. — Да что ж это такое, сынок?
Марта со страхом и надеждой ждала ответа.
Любовь, ненависть, ревность — все кипело, боролось в нем, рвалось наружу едкими, прожигающими до самого сердца упреками, но сказал он только одно:
— Не жена ты мне, уходи.
— Артур! — в отчаянии метнулась к нему Марта. Что ты делаешь? Опомнись! — девушка с мольбой заглянула ему в глаза.
Но он повторил упрямо:
— Иди, откуда пришла. Обойдемся без барских объедков. — И захлопнул за нею дверь.
Банга стоял, прижавшись лбом к стеклу и смотрел, как уходила Марта. Был момент, когда, казалось, что он бросится ей вслед, остановит, но проходили секунды, а Артур все не двигался с места.
Девушка шла медленно, с трудом ступая по колеблющейся под ногами земле, ничего не видя, нечего не слыша. Зябли в вечернем сумраке голые ветви деревьев. Пусто, по-осеннему неприютно глядело подворье Озолса. Сквозь незакрытые стропила крыши холодно поблескивало небо — такое же зловещее и бескрайнее, как море за серой грядою дюн. Именно туда шла Марта. К старому, доброму карбасу, единственному существу на свете которому она могла сейчас доверить свою душу и сердце.