Слышимость, конечно, паршивая, но ответ разобрать можно. Наврали-таки синоптики. Восемьсот футов видимость и кромка облачности на трехстах. Переводя в привычные мне величины и форма — двести пятьдесят на сто. Хреново, очень даже. Но садиться как-то надо. Мне не проблема поболтаться еще часика полтора в воздухе, но смысла в этом нет ни малейшего. Погода-то на ухудшение повернула.
— Порт-Дели-Контроль, Новембер-Дельта, прошу посадку. И «амбуланс» на стоянку.
— Разрешаю. «Амбуланс» принял. Полосу найдете?
— Попробую.
Глаза бегают между приборами. Курс, положение самолета, скорость снижения, температура масла. Черт, прозевал направление! И в подтверждение в наушниках раздается голос диспетчера:
— November-Delta. go around!
— Roger — недовольно буркаю я в ответ. Зачем так орать-то? На второй круг — так на второй.
— Новембер-Делта, повторяю, уходите на второй круг!
— Wilco.[101]
Наворачиваю круг в зоне ожидания в соответствии с крайними указаниями диспетчера. Неприятно, конечно, но ничего страшного. Пока они вопрос со «скорой» решат, пока она доедет — времени пройдет прилично. Так что можно не переживать по поводу задержки.
— Новембер-Делта, разрешаю заход. О выполнении сообщите.
— Принял.
Снова строю круг, ориентируясь на примерное положение аэродрома и известное мне направление полосы.
— Дели-Контроль, Новембер-Дельта, выполняю заход.
— Хорошо, Новембер-Делта. Даем красные ракеты с торца полосы с интервалом в десять секунд., наблюдайте. Повторите.
— Продолжать заход. Наблюдать красные ракеты с торца полосы.
— Оставайтесь на связи.
— Принято.
«Наблюдайте», ага. Пришедший с моря очередной шквал зло лупит струями дождя по остеклению кабины и видимость близка к нулю. Попробуй тут рассмотри чего-то! Но особого выбора у меня нет, так что щурюсь, пытаясь что-то рассмотреть за мокрой пеленой.
Но вот прямо по курсу на границе видимости мелькают какие-то красные отблески. Иду правильно, это радует. Теперь надо только профиль снижения выдержать. Ну и диспу сообщить.
— Наблюдаю красную ракету, продолжаю заход.
— Сообщите удаление до ракет.
— Пятьсот метров.
— Выше глиссады. Уходите на второй круг.
На колу висит мочало — начинай сначала. Меня изначально эта хрень не шибко радовала, а теперь я просто готов взорваться. Но надо стиснуть зубы, успокоиться и снова пытаться сесть.
Ракеты взлетают теперь парами. Это они хорошо придумали. Надеюсь, миллионный счет за эту услугу мне потом не выкатят. «Высокая температура масла» — раздается в наушниках безразличный ко всему мерзкий голос. Твою ж мать! Вот тоже «оповещалку» сделали! Отечественная «Рита»[102] чутка поприятней будет. Хотя тоже ничего хорошего. Надо садиться. Иначе будут проблемы с движками, которые я не факт, что разгребу. И подбил же меня черт на этот полет!
Вот она, полоса! Кривовато вышел, но вышел! Теперь выравнивание и собственно посадка. Касание получается жестким — потерял скорость на довороте. Ну да ладно. Без «козла» обошелся — уже хорошо. А то совсем уж непристойное надругательство над техникой получилось бы. Теперь связаться с «вышкой», получить указания и рулить в указанном направлении.
Разгоняя струями воздуха лужи (хотя тут правильнее было бы говорить об одной большой луже), заруливаю на стоянку. Красные флажки в руках встречающего просматриваются еле-еле. Хорошо хоть можно оглянуться назад и по виду в иллюминаторах попытаться угадать положение хвоста — на стоянке он или еще на рулежку торчит. На другом самолете этот номер бы у меня не прошел, но «Айлендер» и сделанный на его базе «Дефендер» имеют салон как у автомобиля. На «Айлендере» сходство усиливается тем, что каждый пассажир садится через собственную дверь. Это у меня самолетик в девичестве патрульный, с одной большой дверью в салон, а там — «летающая легковушка» в чистом виде…
Все, хорош. Флажки скрещены над головой, я останавливаю самолет. Включаю стояночный тормоз, вырубаю двигатели и сразу же флюгирую винты. Они на пробеге способны крутится довольно долго, а встав кромкой вперед остановятся быстрее. Открываю дверь и выпрыгиваю на улицу, подхватив с места «правака» валяющиеся там на полу колодки. Времени мало — машина медиков уже подъезжает к стоянке, а кого-то чужого к самолету подпускать не хочется. Так что одну пару колодок бросаю под носовую стойку, а потом, обходя самолет по дуге, сзади подбираюсь к основным и тоже подпираю колеса колодками.
Нельзя так делать? Нельзя, согласен. Пока двигатели полностью не остановились — вообще нечего даже на стоянку заходить. Но если бы я делал только то, что можно — уже б давно занимался чем-то другим. Потому что вся гражданская авиация — это гонка за временем, о чем красочно написал Сент-Экзюпери. В теме был товарищ. И ради того, чтобы выиграть пару минут, я делал разное. Увидь кое-что из этого проверяющие — в лучшем случае поседели бы. Так что вот это — просто мелочи.
101
ГГ путается в английской фразеологии. Wilco — will come — «выполняю». Roger — «принято». Старое произношение буквы R, первой в слове received. Букву потом переименовали в «Ромео», а «Роджер» в используемом значении так и оставили.
102
«Рита» — РИ — речевой информатор. Приятным женским голосом сообщает о всяких мерзостях и неполадках. Женский голос выбран специально, чтобы выделяться на фоне текущего радиообмена