— Из двадцати секстантов — шестерых пришибло взрывом. Кладка разрушилась, их завалило. Двое сидят наверху, таращатся, но вниз не спускаются. Ждут кого-то.
— Надо второго кончать, — ответил на это Мик, поморщившись.
— Тебя задело. На, вытри кровь, — Дайсуке протянул ему платок. Мик взял платок и приложил к саднящей щеке.
— Тебя прикрыть от чужих взглядов?
— Спасибо, но пока не стоит. И вообще, держитесь за мной. Волна идет. Скоро здесь будет, — Мик вернул платок Дайсуке, сложил ладони в горсть и прошептал: «Сила внешних планет — помоги мне». И над ладонями стал расти шар — темно-зеленый и розовый, черный и фиолетовый, синий и желтый, изумрудный и синий, темно-серый и малиновый. И когда он вырос до размеров упитанного поросёнка, Мик метнул его в правого. В это раз все произошло быстрее. Шар попал в серебряноокого и взорвался, рассыпав разноцветные искры. Существо разлетелось на клочки. В воздухе мелькнули оторванные ноги, руки и голова. Они пролетели все поляну и шлепнулись в черную воду.
Рубиноокий встал и, воздев посох, закричал. Голос у него оказался громкий и пронзительный. Останки сектантов вскочили на ноги и принялись бестолково носиться по поляне. Парни сбились в плотную кучку. Ктулхисты сталкивались друг с другом, падали в воду, ударялись об камни. Через несколько минут все было кончено. Прихожане этой странной секты были мертвы. Мертвые тела грудами лежали на поляне. Везде виднелись лужи крови. Рубиноокий уставился на парней и визгливо заговорил:
— Вы нарушили наш покой! Вы уничтожили наших посланцев! И я накажу вас! Да постигнет вас кара великого Ктулху!
И тут Мик заметил фрагмент ключа.
Он вспыхивал на посохе рубиноокого. Но волна приближалась. Мик чувствовал сильный влажный ветер, бьющий в лицо. Рубиноокий ухмылялся. И Мик прибегнул к последнему средству.
На глазах изумленных Горацио и Эрика, Мик раскрыл крылья. Крылья большие серебряные. Взмахнул ими, взлетел, отобрал посох, забрал ключ. Завис над поляной. Распахнул крылья. Волна остановилась над поляной… и пошла назад. Мик сиял в солнечном свете. Волна уходила, оставляя сзади себя нетронутые леса и дома. А потом она просто пропала. Мик приземлился. Крылья сложились за спиной. Они были настолько большие, что кончики перьев волочились по земле. Мик подошел к рубиноокому.
— Если не хочешь познать гнев света, лучше расскажи о том, что здесь происходит.
— Я не собираюсь ничего рассказывать! — завизжало это существо и, спрыгнув со своего насеста, бросилось бежать в черный лес.
— Э-э-э, Мик, — смущенно кашлянул Горацио, — если мы его оставим в живых, то секта возродиться…
— Не беспокойся, — Мик обернулся к Горацио, — я не собираюсь оставлять его наедине с тайнами черного леса. Но вам придется покинуть поляну, пожалуйста.
Мик говорил мягко, но в тоже время повелительно, настоятельно рекомендуя уйти, ибо зрелище, которое должно состояться, могло нанести непоправимый вред психике парней. Дайсуке все это просек:
— Пошлите к глиссеру, парни. Подождем Мика там.
— А он чего здесь останется? — спросил Эрик.
— А у него свидание с вечностью, — ответил Дайсуке, подталкивая ребят к тропе, — Мик, закончишь здесь, приходи. Мы на берегу будем.
— Благодарю, Дайсуке, — несколько царственно произнес Мик, — ты очень хороший друг.
После чего развернул крылья и полетел в черный лес.
Парни сидели на лодке и ждали Мика. Горацио и Эрик были настолько ошарашены, что даже ничего не спрашивали.
Вдруг из леса брызнули яркие белые лучи. Они вырывались меж стволов, вдоль верхушек. Лес сиял, но не призрачным светом, а серебристо — белым, сияющим, сверкающим. Все деревья покрылись миллиардами серебряных капель. Как будто прошел дождь или хрустальный снегопад. Множество крошечных радуг, миллионы бликов.… И разом все кончилось. Но, нет…Это было еще не все. Деревья стали зеленеть. Они молодели, и вскоре на месте черного леса стояла веселая ярко— зеленая кипарисовая роща.
Из рощи вышел Мик. Он был без крыльев. Подошел к парням, устало вздохнул:
— Все, ребята. Еще одно наше приключение подошло к концу.
— Ты уничтожил ЭТОГО? — поинтересовался Дайсуке.
— Да, — Мик опять вздохнул, — он сопротивлялся, но могу сказать одно. Приверженцы культа Ктулху эти места тревожить больше не будут.
— Отличная новость, — улыбнулся Том, — спасибо тебе, Мик, за это.
Глава 41
— Куда теперь двинем? — спросил Дайсуке.
— Домой, — ответил Мик, — а потом, когда я отосплюсь, мы соберемся у Горацио и я поведаю миру свою версию.
— А у тебя есть своя версия происходящего? — заинтересовался Горацио, — а почему ты не говорил про нее, а вспомнил только сейчас?
— Мы достали то, что нам надо. А это значит, что мы вас покинем.
— Уезжаете? — пригорюнился Том, — жалко.
Парни забрались на глиссер и помчались обратно. Пару минут все сидели тихо. Потом Горацио что-то хотел сказать, но передумал. После того как они вернулись на дорогу и забрались в хаммер, Мик смущенно кашлянул, привлекая внимание, а потом сказал:
— Большое вам спасибо, ребята, за то, что вы поехали со мной на эти болота.
— Да не за что, — загалдел народ, — мы всегда с тобой.
— Нет, правда. Я, на самом деле, не хотел вас привлекать к этому делу. После той истории, которую мне поведал слизень, я решил вас не брать. Но потом я передумал. И как оказалась — правильно сделал…
— Ты про этих разноглазых? — Дайсуке уставился на Мика.
— Да, — Мик посмотрел на приятеля и улыбнулся, — тебе вообще отдельное спасибо, если бы не ты… я бы, наверное, погиб.
— Нет проблем, — Дайсуке протянул руку и потрепал Мика по волосам, — надо ведь долги отдавать.
— Ну, хорошо, — Мик ухмыльнулся, — встретимся завтра утром у Горацио в офисе.
Вернувшись домой, Мик сказал Сагаре:
— Завтра, после того как мы посетим Горацио, возьмешь Дайсуке и Шидори. Вернешься с ними на корабль.
— А Гарланда?
— А она со мной поедет. Есть у меня какие-то странные предчувствия насчет неё и завтрашнего дня.
— Хорошо, — Сагара кивнул, — я их предупрежу.
В восемь утра все отправились к Горацио. Девушки остались в уличном кафе. Том обещал покинуть Сагару, Дайсуке и Шидори до места.
— Ну давай, выкладывай, — сказал Горацио, — вот в твоем распоряжении доска, маркеры и все мы.
— Начнем с БГИ, — Мик нарисовал на доске круг и подписал его, — это главный подозреваемый в этом деле. Первый этап — «Лоскутник». Жертва экспериментов и орудие убийства. Поскольку мы не знаем мотивов его убийств, нам трудно судить. Но предположим следующее. «Лоскутника» либо выпустили, чтобы он вносил хаос в размеренную жизнь города, либо он сам сбежал и занялся тем же самым. Обе версии были на руку неизвестным заказчикам. Но мы его остановили. Второй этап — дети. Что мы тут имеем? — Мик написал слова «лоскутник», «дети» и провел от них стрелки к большому кругу, — Слизняк мне сказал, что дети были двух сортов — быдло и гении. Быдло внесло хаос в город. Берсерки, манкурты — не любви, не привязанностей, не памяти. Этих было много, и слизняк сказал, что они невкусные. А вторые — гении. Дети с паранормальными способностями. Этих не оставляли в институте. Их отсылали далеко, немногие возвращались. Вот те, которых мы видели на поляне. Десять — телепатов и трое — сканеров.
— Погоди, Мик, у тебя ведь есть сила? Почему тебя это так задело? — спросил Дайсуке.
— Понимаешь, моя сила — это и дар и проклятье одновременно. Кое-что мне пока не под силу, но эти были чертовски сильны. Если бы не ты…
— Я понял, — Дайсуке замолк.
— Сканеры занимали места жрецов. Рубиноокий мне тоже поведал много интересного. Но, к сожалению, у нас все свидетели мертвы, из улик только игрушка и то, что нашли на поляне. У вас осталась еще одна ниточка — убийство Боба Харшопа. Потяните, может, и выйдете на его убийц. Он был сторожем, увидел что-то неподходящее и все… каюк.
— Ты все изложил? — спросил Горацио, — ничего не скрываешь?
— А есть резон? — Мик посмотрел на Горацио, — скрывать факты? Мы исчезаем из вашей жизни, а вы остаетесь. Страничка истории перевернута. Можешь поверить в мою интуицию, можешь послать к черту.