Через час парни очутились на длинной улице. Она была темной и неуютной. К тому времени, когда они подошли к ней, благополучно стемнело.
— И что дальше? — спросил Дайсуке, доставая бесполезную бумажку.
— Ничего. Сейчас свет засветим, — Мик сформировал золотистый шарик в ладони и подкинул его вверх. И дорога из темной превратилась, правда не вся, а только часть, в светлую. Мостовая — булыжная, заборы — белые глиняные. Мирты и оливковые деревья — зеленые и не страшные.
— Отправляемся? — Люпен посмотрел на Мика.
— Угу.
Пошли. Улица шла под уклон, и, уже ближе к берегу, они нашли дом номер тридцать. Постучались. Никто не ответил. Ещё раз постучались. На этот раз внутри кто-то загремел запорами, и из-за забора появилась тощая небритая физиономия.
— Что стучите? Сейчас полицию вызову!
— Мы — от Марко Сиртиса.
— Раз, от брата — заходите! — небритый тип приоткрыл калитку как раз настолько, чтобы можно было протиснуться. Когда все зашли, хозяин быстро осмотрел улицу и захлопнул калитку.
Дом был обычный… для Греции. Одноэтажный, с портиком и бассейном посередине портика. Двор зарос оливами, миртом, кипарисами. Хозяин, тощий тип, похожий на старого стервятника, быстро провел гостей в дом, задернул шторы, закрыл ставни и только после этого повернулся к ним.
— Что хотели?
— Свидетельства о Медузе Горгоне, — ответил Мик.
— Марко вас сюда направил, да?
— Да! — подтвердил Мик.
— Что ж, вы по адресу, — мужик пригласил парней сесть, вытащил откуда-то пару пыльных бутылок, корзинку оливок, головку сыра и половинку арбуза, — и что вы хотели?
— Доказательства, возможно, местонахождение, — Мик пожал плечами, — хоть что-то…
— А зачем?
— Нам надо изолировать Медузу от общества. Да, конечно, вы можете сказать, что если она, где живет — там неопасна. Но у нас есть данные, что её захотят использовать в качестве оружия… если…уже не использовали…
— Вот как, — хозяин встал, прошелся и посмотрел на парней, — ладно. Я вам верю. Меня зовут — Еврипид Анрдикос. Имя, наверное, вам не известное.
— Ну, почему же, — сказал Дайсуке, — знаем мы такого гражданина. Первый в мире космический мошенник… и вор. Прославился тем, что украл золотую статую Гермеса, перевозимую с Новой Греции на Олимп. Если учесть, что статуя весила пять тонн и высотой была в пятьдесят метров, то это самая крупная кража всех времен и народов.
— Ну да, бурная юность, — Еврипид махнул рукой, — это все неважно… после этой кражи, я долго сидел тихо, а потом записался к одному капитану в помощники. Летели мы на Крабовидную Туманность. Что там наш капитан собирался найти, осталось неизвестным. Но рядом с ней мы нашли планету. Страшная планета. Мертвая. И вот там нас подстерегало чудище невиданное. Медуза Горгона.
— А как вы живы остались?
— Я из корабля не выходил, контролировал передвижение экипажа по планете. У меня есть голозапись этого события, но оно не очень хорошо записалось.
— Ясно. А вот мне интересно, — Мик посмотрел на Еврипида, — чего вы боитесь?
— А это второй вопрос, — Еврипид сел обратно на продавленный диван, налил себе стакан вина и залпом выпил, — дело в том, что на этой планете мы были не одни. Кроме нас и Медузы, там был кто-то еще.… И я боюсь, что однажды они придут за мной…
— Понятно, — Мик налил вина, пригубил его, закусил сыром, — мы можем вам помочь. Отдайте нам свидетельства, и от вас все сразу же отстанут.
— Вещь хорошая, — одобрил Еврипид, — да они у меня не здесь, а в городе. В надежном месте. Я их завтра принесу брату, вы к нему зайдете и заберете. Ладно?
— Нет проблем, — ответил Дайсуке.
— Надеюсь, что избавлюсь от них, и моя жизнь станет легче.
— Все будет хорошо, — Дайсуке поднялся на ноги. Мик и остальные тоже поднялись, — сколько мы вам должны?
— Это бесплатно. Если вы, действительно, избавите меня от этих доказательств, то для меня — это лучшая награда.
— А что с экипажем того судна случилось? — Люпен повернулся на пороге и посмотрел на Еврипида.
— Они погибли. Часть — от Медузы, а часть — от неизвестно кого…
— Пойдем, Люпен! — позвал его Мик.
Уже удалившись от дома Еврипида, парни остановились и разговорились.
— Ты ему веришь? — спросил Мика Дайсуке.
— Верю, не верю — это к делу не пришьешь. Но мужик боится и боится сильно. И я верю, что там действительно произошло нечто такое, что его напугало. Надеюсь только, что его свидетельства будут нам полезны, в противном случае нам придётся начинать сначала.