— Что там? — спросил Люпен.
— Вода, и опоры, и чье-то присутствие в толще воды, — несколько рассеяно ответил Дайсуке, но потом посмотрел на приятеля и спросил, — ты ведь должен быть на корабле?
— А Люпен за нами с утра увязался, — сказал Логан, — а ты не заметил этого.
— Понятно, — Дайсуке потерял интерес к теме.
— Ты сегодня слегка рассеян, — упрекнул его Люпен, — в чем дело?
Дайсуке непонимающе оглядел друзей, одетых, примерно также как он сам, внимательно изучил себя. Нормально одет — черные брюки, голубая рубашка, черная куртка, черные ботинки. Магнум на месте. Все в порядке.
— Да нет, ничего, — ответил Дайсуке.
— Нет, что-то есть, — Логан подошел к краю моста, плюнул вниз, — такое ощущение, что тебя одолевают мрачные предчувствия.
— Не одолевают, — буркнул Дайсуке и прибавил шагу.
Мост их вывел в песчаную пустыню. В ней обнаружилась тропа, пробитая сквозь пески неизвестными существами, ибо была она весьма утоптана и замаслена. Но ребята внимательно смотрели на Мика, а тот шел себе вперед и не давал поводов чего-то опасаться. Тропа, причудливо огибая песчаные дюны, привела их на гребень небольшой горы, с которой открывался вид на город. Парни столпились на тропе и стали рассматривать причудливое зрелище, открывшееся их взору.
В песчаной долине лежал город. Сверху он напоминал правильный пятиугольник. И пятый угол, смотрящий на север, венчал храм, стоявший на самой большой многоступенчатой лестнице, которую парни никогда не видели.
— Город… мертв? — спросил Дайсуке?
— Жив, — ответил Мик, — только он пока спит. Это — Ирам. Город колонн. Город, ушедший в песок много веков назад.
— Если он ушел под песок, то почему мы его видим?
— Вернулся, — лаконично сказал Мик и начал спускаться.
Высоченные стены преградили парням дорогу в город, а между стенами находилась колоссальная дверь. Гоемон взмахнул мечом и отпрыгнул от падающего куска металла.
— Опять я разрубил никчёмный предмет, — и тяжело вздохнул.
Проследовав в получившуюся дыру, парни очутились на пыльной площади. Вокруг никого не было, и чувствовалось нечто гнетущее в этой тишине. Лишь ветер пел свою заунывную песню и шуршал песок под песню ветра. Мик послушал заунывный вой ветра, напрягся и повернулся к ребятам.
— Логан, свяжись с ребятами, пусть заберут Люпена и Дайсуке.
— Нет, постой, Логан, — в панике запротестовал Дайсуке, — я с Миком останусь!
— Делать мне нечего, как только всех вызывать, — проворчал Логан.
— Ладно, пошли, — Мик направился к храму.
Пока шли, то поняли, почему Мик пытался их отправить на корабль. Ветер, из-за особенностей градостроения, дул весьма странно, и в его вое различались непонятные слова. В одних местах слышались сладострастные обещания юных прелестниц, обещавших неземные наслаждения, вечную жизнь и свободу всех страстей. В других — низкий голос зловеще предсказывал о грядущих несчастьях и бедах. В третьих — странный высокий звук пел о грядущих битвах и реках крови, которые прольются с высоких гор. Кое-где различалось хриплое бормотание о непонятных сверкающих сферах над землёй, о высоких существах, меняющих природу. Выдержать это было непросто, но при этом создавалась полная иллюзия, что город полон жизни, но на каком-то другом уровне.
— Кто-то ходит рядом с нами, — тихо пробормотал Гоемон, — но я не вижу кто…
— Ты понял? — Мик повернулся к нему, — город полон существ, но они невидимы до поры. До ночи. Ты слышишь их говор, но не видишь их. Ты чувствуешь их дыхание, но не понимаешь, откуда оно…
— Мик, — Дайсуке подошел к нему вплотную. Он был напуган, — что-то коснулось меня. Что-то крайне склизкое. Я слышу голоса. Они спорят, смеются и разговаривают. Я схожу с ума?
— Успокойся, — Мик протянул ему руку, — держись и ничего не бойся. Да, город жив. Я вижу их, а они нас не видят. Для них мы — бестелесные призраки. Но придет ночь… и мы увидим их, а они увидят нас. Но, полагаю, я закончу… мы закончим до наступления ночи. Пойдем, — Мик потянул Дайсуке дальше. Остальные — за ним.
Путь их закончился у подножья гигантской лестницы. Храм на её конце казался крохотным. Переглянувшись, парни начали восхождение. Удивительное дело, чем дальше они подымались, тем им казалось, что лестница зрительно удлиняется. Ребята боялись оглянуться. Наконец Люпен боязливо посмотрел через плечо. Город остался далеко позади.