Прямо с порога Гарланда стала распоряжаться.
— Разденьте Мика до пояса! Поверните на левый бок! Зафиксируете его! Дайсуке — обезболивающее! Логан — держи его голову!
После того, как Мика раздели, обезболили и продезинфицировали его рану, Гарланда натянула стерильные перчатки и приступила к операции. В боку Мика торчали ровными рядами десять стальных игл, примерно пять сантиметров длиной. Гарланда вытащила три штуки и уложила на поднос. Начала тянуть четвертую. Она долго пыталась ухватить за скользкое днище, но пальцы соскальзывали.
Логан внимательно присмотрелся. У Гарланды дрожали руки. Её била крупная дрожь.
— Постой, Гарланда, — Логан взял её за плечи и отвел на стул, — посиди и покомандуй нами.
— Что случилось? — шепотом спросил Дайсуке.
— У Гарланды дрожат руки, — коротко ответил Логан, — хм, это моя вина, целиком и полностью.
Гарланда посидела, частично успокоилась, и принялась командовать. Дайсуке вытащил оставшиеся иглы. Логан просветил Мика сканером. Провел операцию по заштопке разорванных тканей. После чего рану залили Живой водой, забинтовали и отвалили от Мика. Дайсуке отправился отмываться, а Логан подошел к Гарланде. Увидев его, она сжалась и задрожала.
— Ты, это, прости меня, — начал Логан, — я на тебя наорал, не подумавши, был зол на Мика, а досталось тебе.
— Ты меня не будешь убивать? — робко спросила Гарланда.
— Нет, не буду, — проникновенно ответил Логан, — если я напугал тебя, то извини, глупого старого Логана.
— Я вас прощаю, — Гарланда поднялась со стула и отправилась в ванную. Логан посмотрел ей вслед, вздохнул и принялся убирать лазарет. Мика он переложил на койку, замыл кровь, стерилизовал инструменты. Иглы, вытащенные из Мика, прибрал в шкаф.
Гарланда, вымывшись, вернулась в каюту. Там она переоделась в домашний халатик и бросилась на кровать. Лежала и думала. Обрывки мыслей носились по позитронным путям её головы. Она не могла собрать эти мысли и привести их в некое упорядоченное движение. Лицо Мика вставало перед внутренним взором: — «Мы не можем быть вместе». Искаженное яростью лицо Логана: — «Он тебе не пара». Наплывали строчки из каких-то песен: — «Мы с тобой не пара, вот такая вот запара, запара», «…прости и отпусти…». Гарланда закрыла глаза, и ей не то приснилось, не то пригрезилось следующее.
Она в белом платье, босиком идет по ледяному полу. Вокруг только лед. Её отражения ломкие и искаженные. И вдруг она видит, что к ней кто-то приближается. Она бросается вперед, но ледяной коридор вдруг начинает трескаться, из него вздымаются острые осколки, которые рвут её платье. Но она все-таки прорывается. Перед ней Логан. Он бледен и серьезен. На его руках кто-то или что-то лежит, накрытое белым покрывалом. Гарланда смотрит и видит, что покрывало только частично белое, а так оно измазано кровью. Она бросается к Логану и срывает покрывало.… На руках у Логана лежит Мик. Гарланда чувствует холод внутри. Она знает, что Мик мертв. Логан перекладывает его ей на руки, и она, пошатнувшись от тяжести, оседает на колени. Холод, который причиняет ей боль внутри, распространяется по всему телу. У Мика отсутствует грудная клетка — там огромная дыра с рваными краями. Логан смотрит на Гарланду отсутствующим взглядом и говорит тусклым голосом: «Это ты убила Мика! Я предупреждал его, чтобы он не давал тебе шанса»! Гарланда пытается возражать, но видит, что Мик просто истаивает у неё на руках. Она подымает глаза — Логан тоже исчезает. И тогда она начинает кричать…от боли, от страха.
Гарланда проснулась от своего собственного вопля. Ей никогда не снились сны. А тут такой страшный сон. Она села на кровати и обхватила голову руками. Голова как будто раскалывалась. Странная капля упала на простыню, за ней вторая, третья… Гарланда не могла понять, почему глаза так плохо стали видеть. Она опустила руки, поднесла их к глазам. Ладони моментально стали мокрыми. Гарланда перепугалась. Прежде она никогда не видела слез и не могла понять, что это такое. «Я сломалась», — в ужасе подумала Гарланда, — «хотя, генерал говорил нам, что мы сверхпрочные и неуничтожаемые…». Гарланда хотела встать и попросить помощи у кого-нибудь, но вовремя опомнилась. «Хороша же я буду, может это несущественно, а я разбужу весь корабль. И…Мик нуждается в покое», — Гарланда вспомнила свой вопль, — «я могла разбудить его, … Нет! Нет! Я должна успокоиться».
Слезы все текли и текли из её прекрасных глаз, бесшумно и тихо падая на одеяло. Гарланда не могла остановить их и не пыталась. Она легла обратно, уткнулась в подушку, и ей вновь приснился сон.