Я опустила свой торс на землю для опоры. Я выбралась и поднялась на ноги.
И тогда я услышала доносящийся сзади голос.
— Так мило, что ты к нам присоединилась, Тэсс.
Я медленно обернулась. За моей спиной стояла Миссис Перкинс. Я не видела у неё оружия, но по обе стороны от неё стояли вооруженные охранники.
За ними стоял Генри.
Я чувствовала, что моё тело вот-вот сдастся. Генри был жив, у меня ничего не получилось, и адреналин, державший меня на ногах последний час, покинул меня. Моё тело казалось скорее раковиной.
Я споткнулась. Генри бросился мимо охранников, чтобы поймать меня. Террористы не стали поднимать оружие. Они даже глазом не повели, когда он помог мне восстановить равновесие.
Генри держал меня на секунду дольше, чем должен был. Он прошептал мне на ухо два слова и отпустил меня.
— Забери её на третий этаж. Оставь её с директором, — миссис Перкинс улыбнулась мне. Её улыбка была слишком резкой для её лица заботливой матери. – Я слышала, ты считаешь себя экспертом в решении проблем, Тэсс. Любопытно увидеть, как ты решишь мою нынешнюю проблему.
Я почти её не слышала. Я была зациклена на двух вещах: словах, которые Генри прошептал мне на ухо и на том факте, что приказ отвести меня на третий этаж предназначался не охранникам.
Миссис Перкинс приказала это Генри.
Что он прошептал мне, когда поймал меня, удерживая меня в вертикальном положении?
Прости меня.
ГЛАВА 53
Кендрик, то, чего ты не знаешь, может наполнить океан.
Миссис Перкинс протянула руку и опустила её на плечо Генри. Генри не замер под прикосновением террористки. Он даже глазом не повёл.
Мы все иногда лжем, — вот, что он мне сказал.
Мы проникаем, — я вспомнила слова, которые сказала Эмилии Доктор Кларк в библиотеке. — Мы наблюдаем и вербуем.
— Не сопротивляйся нам, — негромко сказал мне Генри. Хотела бы я, чтобы его голос не звучал, как голос парня, которого я знала. Хотела бы я не видеть моего Генри в его глазах, когда он продолжил. – Не сопротивляйся мне.
Вооруженные люди связали мои руки за спиной. Они привязали меня к стулу, а Генри наблюдал. Он знал, что меня уже похищали, уже связывали. Знал, что я не могу даже посмотреть на скотч, не вспоминая об этом. И он наблюдал.
— Оставьте нас, — сказал охранникам Генри.
Я подумала о мужчине с оружием, на которого мы наткнулись в коридоре. О том, как он посмотрел на Генри и сказал: «Ты». Не «теперь ты опускайся на землю», а «я тебя знаю». «Что ты делаешь с этой девчонкой?».
Стоило Генри попросить, охранники оставили нас наедине. Я посмотрела на парня, которого я поцеловала меньше часа назад. Я заставила себя увидеть его, каждую деталь его лица. Черты, которые я помнила и знала…
— Кендрик.
Полные губы, широкая челюсть, пронзительно ясные глаза.
— Не называй меня так, — сказала я Генри. – Никак меня не называй.
Он понизил голос.
— Я пытался тебя вывести.
Во мне вскипел гнев. Он вырвался из меня странным, сухим смехом.
— Ты пытался меня вывести, — повторила я. – Как насчёт Вивви? Или Эмилии? – я не дала ему времени на ответ. – Всех этих девятиклассников, которые тобой восхищаются?
Генри сжал зубы.
— Я не хотел, чтобы это случилось. Если бы ты понимала…
Понимала?
— Эти люди убили Джона Томаса! – слова вырвались из моего рта. Мне было больно их произносить. – Эмилия обвинила в этом Доктора Кларк, и, знаешь, что она сказала? Она сказала, что это была не её идея. Что не она нажала на курок. Но она не отрицала, что за этим стоит «Senza Nome».
— Я не знал, — гортанно произнёс Генри. Я едва расслышала его слова. – О Джоне Томасе. О его отце. До этих выходных я даже не подозревал…
— На моих руках была кровь Джона Томаса, — выдавила я. – И ты…
Он смысл её. Он дал мне свою рубашку. Он заботился обо мне.
— Я не знал, — повторил Генри. – Клянусь. Никто не должен был пострадать.
Я слышала то, чего не говорил Генри. Здесь никто не должен был пострадать.
Генри рассказал мне, что смерть его дедушки научила его тому, что людям у власти не всегда можно было доверять. Я скрывала от него правду о заговоре, боясь того, что он может сделать, если узнает правду. И когда он услышал, что в заговоре мог участвовать кто-то четвертый, он был опустошен. Он сказал, что хотел бы, чтобы я рассказала ему раньше.
Не потому что он этого не знал, — осознала я, пытаясь понять, как парень, который верил в честь – верил, что должен защищать беззащитных – мог позволить себе присоединиться к этой группировке.