У Джелал-эд-Дина твердая воля, но он отходчив и может изменять свои же решения. Он вспыльчив и страшен в гневе, но, успокоившись, забывает обиду и старается смягчить приговор, вынесенный в минуту гнева. А если не успевает, то искренне раскаивается и долго жалеет о совершенной несправедливости. Он все-таки слишком человек для того, чтобы играть роль покорителя мира.
Покоритель мира должен иметь железное сердце, а еще лучше не иметь его вовсе. Слово покорителя мира должно быть законом, от которого нельзя отступать никому, даже произнесшему это слово.
Как видно, размышлял Несеви, у Джелал-эд-Дина не хватает многих качеств, чтобы стать если не покорителем мира, то покровителем мусульманских народов. Значит, нужно, чтобы он окружил себя верными и мудрыми советниками, чтобы советники воспитывали в нем идею объединения всего мусульманского Востока, а также идею о божественности происхождения власти султана, идею, что сам Магомет остановил свой выбор на Джелал-эд-Дине и на него возложил великую миссию спасения человека. Нужно каждодневно воспитывать в султане любовь и уважение к единоверцам, в каком бы государстве они ни жили.
Несеви и делал это. Окольными путями, в беседах о постороннем Несеви всегда старался внушить султану свои мысли и думал, что многого достиг, и радовалось сердце Несеви, но вот поступок Джелал-эд-Дина в Тбилиси разом опрокинул с таким трудом, с такой кропотливостью воздвигаемое здание. Разбитого кувшина не сделаешь целым. Теперь нужно заботиться хотя бы о том, чтобы проклятая весть не распространилась дальше и чтобы султан впредь не повторял столь необдуманных шагов.
Боцо Джакели, которому удалось увести остатки тбилисского гарнизона за Куру и закрыться в Исанской крепости, оказался в бедственном положении. Он посылал за Лихский хребет к царице одного гонца за другим, он требовал, просил, умолял прислать ему на помощь войска. Он убеждал двор, что если грузины ударят на Тбилиси снаружи, то и гарнизон, затворившийся в Исани, вступит в бой, и таким образом получится атака с двух сторон. Он старался внушить царице и командованию, что Джелал-эд-Дин не непобедим, что в одном из боев грузины одержали победу, а это значит, что все дело в количестве войска и если послать к Тбилиси, собрав все, что можно, то столицу удастся освободить.
Из-за Лихского хребта, вместо войск или хотя бы обещания помощи, шли советы прекратить бессмысленное сопротивление и сдать султану Исанскую крепость. Сначала это были советы, а потом поступил приказ. Исполняя его, Боцо Джакели вступил в переговоры с Джелал-эд-Дином. Он соглашался сдать Исани и выговаривал у султана одно лишь условие: выпустить из крепости, а затем из Тбилиси остаток грузинских войск. Джелал-эд-Дин согласился на условия защитников Исани, и крепость прекратила сопротивление.
Теперь нужно было поделить добычу, ведь в руках победителей оказалась сокровищница грузинских царей. Все султанские секретари оказались бессильными и заявили, что они должны считать целый год, чтобы учесть все до последней золотой монеты. Джелал-эд-Дин собрал эмиров. Он сказал им, чтобы они забыли на время про сабли, а взялись за перья и наравне с секретарями и писцами занялись кропотливым счетным делом. Джелал-эд-Дин слышал и раньше о богатствах Грузии, но он не предполагал, что ему достанутся такие несметные сокровища. Да, недаром слух о богатствах Грузии разнесся так далеко.
"Если бы цель моей жизни состояла в обогащении, то сегодня она была бы достигнута, – подумал султан. – Обладая этим, не к чему больше стремиться в жизни. Но я должен это золото и эти драгоценные камни обратить в мечи, стрелы, копья, в горячих боевых коней, молодых сильных воинов. Эти груды золота должны обратиться в стальные войска, и тогда мы встретимся с полчищами Чингисхана, и тогда посмотрим, чей будет верх. Где и когда произойдет эта встреча?"
Когда Джелал-эд-Дин отправлялся в Грузию, он приказал Несеви окружить лагерь хлатской царицы Тамты надежной стражей и ждать вестей из Тбилиси. И вот весть о взятии и разорении грузинской столицы пришла. Несеви удалил стражу и сообщил царице, что она теперь свободна и может ехать, куда захочет.
Униженная и оскорбленная, обманутая в своих замыслах и надеждах, убитая горем, царица тотчас выступила в путь. Она распустила волосы и закрыла лицо в знак траура.
Она собиралась выручить из плена своего верного рыцаря, а везет теперь его мертвую голову.
У Шалвы была раньше одна сокровенная мечта: чтобы, когда он будет умирать, его глаза закрыли руки обожаемой им женщины, его тайной возлюбленной – царицы Хлата. Конечно, он не думал, что умрет таким образом, но мечта его исполнилась, пальцы Тамты касались его мертвых, бесчувственных глаз.
Царица ехала в Хлат, и пути, казалось, не будет конца. Сухими, бесслезными глазами глядела она на все вокруг, на пустынный извилистый путь, на выжженные бесплодные и безлюдные степи, но глаза ее не видели ничего. В глазах все время стояли почерневшие губы, с запекшейся на них кровью и угасший взор. Царица ехала в Хлат. Она везла с собой бесценный подарок Джелал-эд-Дина – отрубленную голову своего единственно любимого человека – сказочного воина, благородного рыцаря, великого грузина Шалвы Ахалцихели.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Исанская крепость сдалась, и весь Тбилиси оказался в руках Джелал-эд-Дина. Победители праздновали победу. Эта победа была тем слаще, что она была первой после того, как огромное хорезмийское государство, управляемое Мухаммедом, было потоплено в черных волнах Чингисханова нашествия.
Конечно, когда сокрушали Адарбадаган, тоже была победа, и когда грузинские войска были разбиты у Гарниси – тоже была победа, но все это еще был путь к обладанию таинственной Грузией, которая мерещилась иногда в виде сказочной заколдованной красавицы. И вот красавица наконец распростерта у пыльных и обрызганных кровью ног победоносного султана. Это была хотя бы не полная, хотя бы маленькая награда за длинные страницы беспрерывного унизительного бегства.