Мою макушку он нюхал поверхностно, короткими жадными вдохами, — примерно так курят двоедушники, если чувство самосохранения не сумело оградить их от этой отравы.
У сброшенной одежды молодой лис всё-таки повертелся в раздумьях, но довольно быстро сообразил, что к чему. Всего же «охотникам» понадобилось две минуты сорок секунд на поиски, — в два раза меньше, чем выдре для того, чтобы спрятаться.
Красавчику-бурундуку повезло ничуть не больше. Молодой лис понюхал его до того, как артефакторы нацепили на него целую россыпь разномастных амулетов, старшая лиса — после, но оба уверенно взяли след, хоть и шли теперь медленнее. Восемь минут, немного затруднений в комнате, выстланной кафелем — и помятый «беглец» присоединился к зрителям.
— Кесса! Вы готовы?
Лисы довольно хлебали водичку: они, похоже, только вошли в раж, — и охотно переключились на обнюхивание. Я перебрала пальцами осколки граната, высыпанные в карман просто на всякий случай, нащупала под рубашкой артефакт, — и двери передо мной открылись.
Глава 55
В самом бункере оказалось неожиданно темнее, чем в холле с видеонаблюдением: пришлось остановиться и проморгаться. Электрические лампы тянулись по потолку неровными полосами; некоторые гудели, а некоторые мигали, потрескивая странным, скрежещущим звуком. Свет тоже был разный, от белого с синевой до грязно-жёлтого, а тени неуверенно дрожали на бетонном полу.
Я не слишком торопилась: если что и поможет запутать лис, то это, конечно, не расстояние. Прошла насквозь через несколько комнат, разворошила ящик со снаряжением, присмотрела тяжёлый непромокаемый плащ. Душевые я заметила, ещё когда выдра выделывала свои фортеля с раздеванием; найти их удалось не сразу, я немного заплутала, но совсем скоро вышла к скошенному кафельному полу и трубам.
Заткнула слив плащом. Открутила вентили, — полилось ржавое, мутное. Постояла, наблюдая, как вода расползается по полу, поднимаясь всё выше и грозя лизнуть ботинки.
— Мы просто поиграем чуть-чуть, — тихо сказала я ласке.
Она заворчала, показала зубы, вздыбила шерсть на загривке. Туман сплёлся вокруг, уплотнился, лизнул её нос влажным языком и закружил вокруг, убаюкивая. Ласка клыкасто зевнула, — и к ней, туда, на туманную поляну, кроме которой и нет ничего в этом странном мире, хлынули запахи.
— …чтобы связь уснула и забылась, чтобы написанную дорогу заволокло туманом… чтобы я стала свободна от всего, что придумано для меня… чтобы…
Бусину окаменелого дерева я отцепила от шнурка и кинула в грязную воду, а сама вернулась тем же путём, что пришла, и закрутилась по комнатам у выхода, выбирая укромное место.
— Осталась одна минута, — предупредил скрипучий динамик голосом мастера Ламбы.
В итоге я не придумала ничего лучше, чем устроиться на ящиках с пайками, под самым потолком, по соседству с носками выдры, — одежду она забрала, а носки, видимо, забыла.
Где-то вдали журчала вода, — должно быть, весь пол уже затопило. Порог в душевой высокий, а где-то в стене наверняка установлен аварийный артефакт: вряд ли такая простая хитрость зальёт весь бункер, зато мои следы утонут в ржавой, грязной воде.
Если где-то в Кланах и учат скрываться от ищеек, то меня на такие курсы не приглашали. Для чего бы это могло понадобиться добропорядочному, законопослушному двоедушнику? Тем не менее, как-то так выходило, что некоторые способы далеко ушли в народ и были откуда-то известны совершенно всем.
Так, многие знают — некоторые и на своём опыте — что специи, перцы и некоторые травы отбивают нюх. Они не скрывают запах как таковой, но обжигают слизистые и мешают принюхиваться. Некоторые смеси могут даже нанести серьёзную травму, и от непрофессионального преследователя это может, действительно, помочь. Но в Лисьем Сыске используют специальные респираторы с какими-то особыми, страшно сложными фильтрами, так что любитель поострее всё-таки будет найден, — только не сразу и очень, очень сердитой лисой.
Ещё говорят, будто помогает текучая вода. Этот способ многие пробуют ещё детьми, когда, затея какую-нибудь шалость, сбегают от мам и пап через ручей. Жаркий летний полдень, ноги по лодыжку в ледяной воде, и ты шлёпаешь по ней против течения, пока не выбираешься на берег, чувствуя себя пьяным и свободным.
Увы, но эта свобода — условная: если тебе повезло родиться у какой-нибудь безносой лягушки, тогда, может быть, ты и потеряешься среди запахов прибрежных трав и склизких камней. Даже мой папа-медведь умел поднять запах с тронутых трав и потревоженного течения, вычленить из горячего воздуха, поймать среди бойких летних ветров. Что уж говорить о лисе! Да и даже если преследователь не одарён чутьём, или же времени прошло немало, — ничего не мешает ему обойти озеро кругом, пробежаться по течению вверх и вниз и найти то место, где ты вышел на берег, и запах твой остался густым и ясным.