Я машинально проставила: «ix.», и только потом, опомнившись, написала в остальных углах: «9.».
— Это всё так странно, — тихо проговорила я, — что именно он, именно Фетира, именно в той лавке, именно тогда… ведь не бывает же таких совпадений!
— Совпадений не бывает, — легко согласился Ламба, — как не бывает свободы выбора. Бывают только дороги. Как может не знать этого будущая Принцесса Полуночи?
До Долгой Ночи оставалось два дня, и резиденция бурлила так, что странно, если из-под крыши башни не вырывался видный из самого Огица пар. В столовой напряжённые двоедушники мрачно двигали челюстями, а колдуны за отдельным столом, гомоня, разливали по пивным кружкам странное красноватое зелье. Даже единственная на всю Волчью Службу лунная, Манра-которая-проснулась-в-новоночие, выглядела сегодня взволнованной.
Она сидела на столе, завёрнутая в розоватые шелка, а тоненькие пальчики перебирали струны золочёной цитры. Мелодия лилась тихая, волшебная, а Манра пела что-то о судьбе и о путешествии света через одиннадцать линз.
— Ты можешь отказаться, — настойчиво говорил Арден, зажав в руке вилку и сидя так перед остывающим супом. — Тебя не могут заставить…
— Я пока не поняла даже, чего от меня, собственно, хотят.
Арден зачерпнул вилкой суп, положил её в рот, удивился и попробовал ещё раз.
— Лисы считают, что Вердала будет затруднительно найти просто так, — мрачно начал он, наконец осознав проблему и сменив прибор на ложку. — Но полагают, что в Долгую Ночь он попробует вновь участвовать в Охоте.
— Опять? Зачем? Он же понимает, что его ищут!
— Вероятно, он считает себя достаточно неуловимым. Прямо скажем, — Арден снова нахмурился и посмотрел недовольно куда-то за моё плечо, — небезосновательно.
Я обернулась. Чуть в стороне стояла, улыбаясь, Матильда, — идеальная и одухотворённая; она притащила от другого стола стул и, не спросив разрешения, села к нам третьей.
— Вообще-то, мальчик, я могла бы рассказать ей всё самостоятельно, — укорила она.
— Вы не очень-то торопились, — возразила я, украдкой пнув зарозовевшего Ардена под столом.
Матильда улыбнулась хищной улыбкой.
— Ты настоящая ласка, Кесса. Ласка живёт в тебе, и наша клятва продолжается в твоей крови. Ты ведь помнишь нашу клятву? Великую клятву убить Крысиного Короля?
Я нахмурилась.
— Но при чём здесь…
Я не договорила. Потому что я вспомнила, и я поняла.
Зачем бы могло понадобиться участвовать в Охоте одиннадцать раз? Зачем отказываться от зверей, зачем убивать свою пару, зачем из года в год ездить в города зенита под разными именами? Чем так уж плох тур — отличный, могучий зверь, — что можно убедить свою пару броситься с моста, лишь бы остаться однодушником?
За что можно заплатить такую цену?
Его родители были крысы, Арден упоминал это давным-давно, когда только начиналась вся эта история. Они переехали в столицу из глуши, дали сыну отличное образование, и даже нашли в себе мужество приехать на арины похороны.
Я их почти не помнила. Они стояли в стороне: безликие тёмные фигуры.
Мы думали, его ждёт большая судьба, — потерянно сказал его отец, когда моя мама кричала над завёрнутым в холстину телом моей сестры.
— Он хочет поймать Крысиного Короля, — шёпотом проговорила я.
— Он хочет поймать Крысиного Короля, — повторила, всё так же страшновато улыбаясь, Матильда. — Но на нашей земле нет больше места Крысиному Королю. Мы давали клятву. Крысиный Король больше никогда не придёт в Лес, даже если ради этого кому-то придётся умереть.
Глава 74
Иногда все дороги ведут в Бездну.
Так бывает, говорят, на пороге мировых потрясений, когда невидимый мир, в котором лежат наши дороги, вдруг накреняется и встаёт на дыбы. Ты идёшь, как привык; ты шагаешь своими путями; ты выбираешь изо всех сил, и бежишь, и борешься, и рубишь стиснув зубы вымахавшую по плечи крапиву, — но что ни делай, как ни старайся, никакие пути не ведут туда, где тебе понравится.
Так бывает, говорят, и в обычные времена, безо всякой большой драмы. Мир велик, вселенная огромна, и с каждым днём она расширяется. Ты проходишь огромные расстояния по изменчивым дорогам, и лишь от тебя и вросшего в тебя пути зависит, где ты окажешься, — и вместе с тем есть места, в которые никак нельзя попасть.
Есть места, в которые не ведёт никакая дорога. Есть места, которых вовсе не существует. Есть, в конце концов, навсегда закрытое, навсегда недоступное прошлое, но есть и сотни вариантов будущего, которые никак больше не могут сбыться; но хуже того — ты никогда не можешь отличить возможное от невозможного, существующее от несуществующего, достижимое от смешной детской мечты.