– Боже мой, Боже мой, мне придется пойти и сказать это Капитану!
Как будто она должна была пройти через огонь или по раскаленным углям.
В детстве я панически боялась заходить в кабинет, когда там был папа. Единственное, что мне было по силам, это быстро пересечь пространство перед входной дверью.
Когда папа уезжал, я могла зайти в его кабинет, чтобы взглянуть на его книги и вещи, но мой визит больше походил на вторжение в святыню, ту часть церкви, где хранятся драгоценные религиозные иконы. Двигаясь на цыпочках, я как можно осторожно и бесшумно доставала книги, оглядываясь на письменный стол, чтобы убедиться, что папа неожиданно не материализовался прямо из воздуха. Я становилась старше, и с возрастом росла моя уверенность. Я уже не относилась к папиному кабинету с таким трепетом, но всегда боялась неожиданно натолкнуться на папу и стать причиной его гнева.
И когда он теперь вошел в мою комнату с лицом темнее тучи и суровым взглядом, я почувствовала, что сердце мое сначала замерло, а затем глухо застучало.
Папа выпрямился, заложив руки за спину, и несколько минут стоял, молча пристально глядя на меня. Его взгляд, казалось, может испепелить, так свирепо он смотрел на меня. Я ждала, нервно теребя пальцы.
– Встань! – неожиданно приказал он.
– Что, папа?
Первые несколько мгновений я настолько была охвачена паникой, что и двинуться не могла.
– Встань! – повторил он. – Я хочу хорошенько рассмотреть тебя, взглянуть на тебя по-новому, – сказал он, кивая. – Так что встань.
Я повиновалась и встала, одергивая юбку.
– Неужели учительница не научила тебя правильно держать осанку? – резко спросил он. – Разве она не заставляет ходить тебя, положив книгу на голову.
– Нет, папа.
– Гм, – сказал он и приблизился ко мне. Своими сильными пальцами, как клещами, он сжал мои плечи и надавил на них так сильно, что мне стало больно.
– Расправь плечи, Лилиан, иначе кончится тем, что ты будешь ходить и выглядеть как Эмили, – добавил он, что сильно удивило меня. Раньше папа никогда не критиковал Эмили в моем присутствии. – Да, вот так-то лучше, – сказал он. Папа критически осмотрел меня, и его пристальный взгляд сосредоточился на моей уже заметно развитой груди. Он кивнул.
– Ты неожиданно быстро выросла, – заметил он. – Последнее время я был так занят, что у меня не было времени обращать внимание на то, что происходит у меня под носом. – Папа снова выпрямился. – Полагаю, мама рассказывала тебе о птицах и пчелах?
– Птицы и пчелы, папа? – Я задумалась на мгновение, затем отрицательно покачала головой. Он откашлялся.
– Хорошо, я не имею в виду конкретно птиц и пчел, Лилиан. Это просто такое выражение. Я подразумеваю под этим, что происходит между мужчиной и женщиной. Ты уже женщина, это очевидно, и тебе следует знать кое-что об этом.
– Она рассказывала о том, как появляются дети, – сказала я.
– Ага… И что?
– Она рассказывала мне о некоторых женщинах, описанных в ее книгах, и…
– О! Эти ее чертовы книги! – закричал он и направил указательный палец правой руки на меня. – Из-за них ты попадешь в неприятности быстрее, чем из-за чего-нибудь еще, – предупредил он.
– Из-за чего, папа?
– Из-за этих глупых рассказов. – Он снова выпрямился. – Эмили заходила ко мне поговорить о твоем поведении, – сказал он. – И ничего удивительного, если ты читала книги твоей мамы.
– Но, папа я не сделала ничего плохого. Честное слово, я… – Он поднял руку.
– Я хочу услышать правду и быстро. Эмили видела тебя выбегающей из леса, так?
– Да, папа.
– И Томпсон младший вскоре выбежал вслед за тобой раздраженный и задыхающийся, как пес за собакой, у которой течка.
– Он не сразу выбежал за мной, папа. Мы…
– И ты застегивала блузку, когда выбежала из леса? – спросил он.
– Застегивала блузку? О, нет, папа, Эмили лжет, если сказала такое, – протестовала я.
– Расстегни блузку, – приказал он.
– Что, папа?
– Ты правильно расслышала: расстегни блузку. Живо!
Я быстро повиновалась. Папа подошел ближе, взглянул на меня и его взгляд впился в мою грудь. Теперь, когда он был так близко, я не могла не почувствовать запах виски с мятой, который был сильнее, чем обычно.
– Ты позволила этому мальчишке дотрагиваться до этого? – спросил он, кивком указывая на мою грудь. Первое мгновение я не могла ничего ответить. Я покраснела так быстро и так сильно, что думала упаду в обморок. Казалось, что папе каким-то образом удалось подслушать мои мечты.
– Нет, папа.
– Закрой глаза, – приказал он. Я закрыла. Через мгновение я почувствовала, что его пальцы касаются моей груди. Прикосновение было таким горячим, что могло, наверное, оставить ожоги на коже.
– Не открывай глаза, – приказал он, когда я открыла их. Я снова закрыла глаза, и его пальцы двинулись вниз, пока я не почувствовала, что они достигли сосков и двинулись к уже заметному углублению между моими грудями, как будто он измерял величину подъема моей груди. На мгновение его пальцы задержались, и потом папа убрал руку. Я открыла глаза.
– Это он с тобой делал? – резко спросил он.
– Нет, папа, – ответила я, мои губы и подбородок дрожали.
– Хорошо, – сказал папа, откашлявшись. – Теперь застегивай блузку – так быстро, как только можешь. Давай. – Он отступил и наблюдал за мной, скрестив на груди руки. Я быстро стала застегивать блузку, но мои пальцы от ужаса едва нащупывали пуговицы. – Так, так, – как следователь проговорил он. – Именно так, по утверждению Эмили, ты лихорадочно застегивалась, выбегая из леса.
– Она врет, папа…
– А теперь, послушай, – сказал он. – Твоя мама ничего не узнает об этом, потому что Эмили пришла сразу ко мне. – Нам еще повезло, что это была Эмили, а не посторонние люди, которые могли увидеть тебя выбегающей из леса вдвоем с этим мальчишкой и застегивающей по дороге блузку.
– Но, папа… Он поднял руку.
– Я знаю, что такое, когда цветущая молодая девушка вступает в пору зрелости так быстро. Понаблюдай за нашими животными на ферме в период течки, и ты поймешь, что это такое – огонь в крови, – сказал папа. – Я не хочу больше выслушивать эти истории о тебе и окружающих тебя мальчишках во мраке леса или в каком-нибудь другом тайном месте, занимающимися такими непристойными делами, ты поняла, Лилиан? Не так ли? – продолжал он.
– Да, папа, – сказала я, и мое сердце упало. Слова Эмили в глазах папы были нерушимы, как Евангелие, печально думала я.
– Хорошо, теперь твоя мама ни о чем не узнает и не будет беспокоиться, поэтому ничего не говори ей о моем сегодняшнем визите, поняла?
– Да, папа.
– Теперь я буду больше следить и заботиться о тебе, Лилиан. Я даже и не подозревал, как быстро ты выросла.
Папа снова подошел ко мне ближе и положил руку мне на голову с такой нежностью, что я удивилась.
– Ты будешь очень красивой, и я не хочу, чтобы какой-нибудь озабоченный сексом молодой человек, испортил твою репутацию, слышишь?
Я кивнула, так как была слишком шокирована, чтобы говорить. Папа задумался на мгновение, а затем кивнул своим собственным мыслям.
– Да, – сказал он, – вижу, что мне придется взять на себя главную роль в твоем воспитании. Джорджиа слишком увлечена своими любовными рассказами, не имеющими ничего общего с реальностью. Скоро в один прекрасный день мы с тобой встретимся для взрослого разговора о том, что происходит между мужчиной и женщиной и чего нужно остерегаться. – Что-то вроде улыбки быстро промелькнуло на его лице. – А пока ты будешь вести себя праведно и пристойно, поняла, Лилиан?
– Да, папа.
– И никаких дальних прогулок, подобно той, с Томпсоном или с кем-нибудь еще. Любой юноша, кто хочет ухаживать за тобой надлежащим образом, сначала должен встретиться со мной. Объясни это каждому, и у тебя не будет неприятностей, Лилиан.
– Но, папа, я не сделала ничего плохого, – сказала я.
– Возможно – нет, но раз это выглядело плохо, значит, это – плохой поступок. Таким образом, ты будешь еще лучше об этом помнить, – сказал папа. – Поэтому в мое время, если молоденькая девушка прогуливалась в лесу с молодым человеком без сопровождения, то этот человек должен был жениться на ней, или ее репутация была бы испорчена.