«Да и бить нас таких — грязненьких — затруднительно»,— успеваю додумать я, пока Сталкер с воплем: «Эх! А нам ваши неувязочки — по сумасшедшему Барабанщику!» сигает в ближайшую лужу.
: “Врачу не сдаётся палата больных...” То есть — отважный моряк, разумеется.
— И Егоров прыгает вслед за Сталкером.
Что ж, от коллектива грех отрываться. Потому что все мы немножко совки,—
— и мы с Питом синхронно следуем за друзьями.
— Уф! — блаженно плескаясь в грязи, орёт Сталкер,— сколько же гАвна в этой стране!!!
: Ощутимо через “А” орёт. Должно быть, в пику.
— Верный помощник, товарищ и брат партии Ленина — наш спасотряд! — тут же добавляет Егоров. И я — из своей лужи — резюмирую:
— Сдаст в ментуру всех подряд брат гестапо — спасотряд!..
И нас — таких! — волокут в машину.
: Свиньи.
— С о в к и .
ГОЛОС ЧЕТВЁРТЫЙ. МАШИНА:
: В машине, оказывается, уже сидит наша славная ГО — Группа Обеспечения. И сейчас они обеспечивают нам то, что в более приличном обществе, похоже, зовётся “тёплой компанией”: у Хомо сбиты в кровь кулаки, у Керосина меж ног разорваны джинсы — попрыгал-таки коллега по спаррингу — а у несчастного Коровина такой спелый карт-бланш под глазом... “Созрел, значить”,— как, очевидно, мог бы заметить Сашка — если бы сам был в порядке.
... Потрепали они нас, конечно, здорово. Надеюсь, у ребят внутри всё почти цело. “Почти” — не цинизм с моей стороны, а банальная констатация факта: после трёпки, что нам устроили по дороге до Хаоса ВСЁ целым быть никак не может. Если бы Сталкер не притворился вдруг испускающим дух — и головы этих ублюдков не осенило мыслью: А КАК ВЫНИМАТЬ ИЗ ЖБК ПАРУ, КАК МИНИМУМ, ТРУПОВ —
: М-да. Эти строки мог бы писать кто-то другой. Впрочем, кто?..
— Коровин, кстати, насвистывает известную песенку В. С. В. про попутчика и так косит, косит глазом вправо.
: Справа от него сидит четвёртый участник нашей ГО — самый молодой из нас, Борька-Сапёр. И повреждений на его челе не видно.
«Хорошо хоть мальчишку не тронули»,— мелькает в голове мысль.
: Я всегда очень долго соображаю.
«Значит, он бы и писал...»
— И ТУТ ВСПОМИНАЮ, ЧЕЙ ЖЕ ГОЛОС Я СЛЫШАЛ В ХАОСЕ.
И МЕНЯ НИЧТО НЕ МОЖЕТ ОСТАНОВИТЬ —
: просто не успевает. Кетч — это вам не карате. И я почти не связан, потому как что мне — наручники?..
: Только грязь летит во все стороны.
— Стой! — слышу я за спиной истошный вопль Егорова,— стой, мудак!!! Они же только повода ждут — посадить нас всех!..
— Спокойно, Пит,— добавляет Сталкер,— не хер пачкаться. Потом мы его...
— И семнадцатилетний пацан на моих глазах превращается в трясущегося старичка.
«Всё, Боря — пожил»,— ласково объявляет ему Сталкер.
— И Боря стареет ещё на десять лет.
— ИХ,— мрачно уточняет Егоров,— их всех... Потом.
..: Я пытаюсь представить себе, как это будет — и вижу, как. И знаю: когда.
И будто лечу — со звоном. И знаю: тогда меня уже ничто не остановит.
: По ряду причин на самом деле —
— Вот только Пищер молчит, и всё смотрит, смотрит в окно... Туда, назад. На удаляющиеся Ильи.
— Всё кончено,— потом говорит он — и отворачивается от окна.
: И лишь сейчас я, кажется, начинаю понимать это.