— Третий выход забываю прокладку взять,— пожаловался Мамонт,— значит, опять придётся без закуси пить. Кошмар. И ни одной консервы. Так и крышку сорвать не долго...
Да, думаю, вполне. Что же делать? Ищи их — в ЖБК...
— Да ... с ними,— говорит Мамонт,— на ... они тебе усрались?
: Действительно — чего это я... Как мальчик. Что мне — больше всех надо?
— Да; но если она его — ... Мало-ли что у них могло произойти. Или он сам... А что — запросто. И Свеча ни при чём. Да. Долбанётся головой на всей скорости об свод — а ведь ещё канистра в руках, шило в крови, обида в жопе — и кранты.
... А что сделаешь???
— Да что ты дое... до Шурки? — спрашивает Мамонт. — Ни ... с ним не будет. Не впервой. И трезвее бывали...
— Да уж...
И ведь никому не скажешь. Смешно — “спасаловка по Гитарасту”... Он же Систему знает — дай бог любому.
..: а если сказать Мамонту?
— Мамонту: это или сразу Большой Звон по всей Системе со смехом крещендо в каждом закоулке, или — дело. Только если дело — то Дело. Да.
: Ладно. Смех тоже оружие. Переживём как-нибудь. Главное, чтоб с Шуркой ничего не случилось. Да.
И я рассказал всё Мамонту.
Всё — кроме Музыки, конечно. «Потому что это ему сейчас в пень-ист-клуб»,— думаю.
— Вот,— говорит, чуть подумав, Мамонт,— не помню: я тебе свой военный билет показывал?
— При чём тут билет?!
— Н-нет,— говорю,— а какое...
— На,— он сунул руку за пазуху и выудил оттуда нечто плоско-красно-коричневое с разводами,— держи. Я его всегда честно показываю, потому что мало-ли что: вдруг у тебя сердце слабое, или менты почки опустили...
: Я раскрыл билет. Ничего там видно не было — сплошное фиолетовое пятно на всех страницах,— где, правда, темнее, а где нет. Я отдал билет Мамонту.
— Но какое...
— Это ОНА,— сказал Мамонт и показал на канистру в углу грота,— “чернобурка-по-мамонтовски”. Будем пить???
: Пить — так пить. Не успел я отказаться, как изнутри меня что-то уже брякнуло — «ДА!»
: Вот так и рождаются уроды.
И мы выпили.
— Ну, гитара у них, кажется, есть,— сказал Мамонт, и Вселенная понемногу начала замедлять своё вращение.
Я осторожно убрал руки с горла и, кажется, смог перевести дыхание.
— У кого: “у них”?
: Поначалу это вышло даже не шёпотом, а на каком-то инфразвуке — но Мамонт понял. Не впервой, должно, было.
— В Подарке,— сказал он,— мы ведь идём в Подарок?
: В Подарок?..
Когда это мы успели договориться?
— З-зачем в П-подарок? — удивился я. Мир вокруг малость потяжелел, но начал неотвратимо меняться к лучшему.
— Нэд в Подарке. С Удавом.
— От-куда ты зна-ешь?
: Что-то в этот момент взяло мою голову и легонько приподняло над телом.
— А я сегодня всё знаю,— как-то необычайно ласково произнёс Мамонт,— всё-всё-всё.
— Он достал из шмотника флягу и наполнил ей до краёв своей “чернобуркой”. Затем достал вторую флягу, наполнил её — и передал мне. «Держи,— сказал он,— это НЗ: если грота не найдём...»
«Так,— забормотал он потом, загибая пальцы,— их там четверо; ну, Светик не в счёт — значит, фляги за глаза хватит... Хотя... Эх!» — он пошарил в гитарастовском трансе, выудил оттуда шуркину фляжку со спиртом, долил “чернобуркой” — до самого края — завинтил колпачок и сунул за пазуху.
— А это — для Наташи Ростовой,— сказал он. — Пошли.
— И мы п-поползли в Подарок.
: Да. Нэд действительно сидела в Подарке — у Удава на коленях, конкретно. То есть делала вид, что мёрзнет.
— Не помню, Удав,— сказал Мамонт, когда восторги по поводу нашего прибытия малость поутихли,— я тебе свой военный билет показывал?
— Нет, а что? — забеспокоился Удав.
: В этом беспокойстве Нэд могла бы прочесть смертный приговор всем своим интригам — “но было уже поздно”: вы когда-нибудь пробовали остановить Удава и Золушку, если они чуяли выпивку?..
: “Халява — плииз”...
— П Л И И З ! ! !
Тренированная Светик сразу полезла наверх — стелить спальники, по опыту зная, что потом сделать это будет крайне проблематично.
— Я всегда его показываю,— пояснил Мамонт,— потому что мало-ли что: вдруг у тебя менты слабые, или сердце почки опустило...
— По-моему, Мамонт был уже хорош. Он достал свой военный билет и сунул его в Удава.
— Это ОНА,— сказал он и положил на стол первую флягу.
— И мы будем ЭТО пить? — дрожащим от волнения голосом поинтересовался Золушка, но Удав уже орал:
— А-каааак-же!!!
— Да,— подтвердил Мамонт и честно посмотрел мне в глаза. Взгляд у него был на редкость человечный и жалостливый.