— Я еще с вами не закончил, командор. — барон Охол вплотную подошел к командору и пальцем провел по белой рубахе.
Ведьмак отдернул плечо. Барон поднес руку к свету масляного фонаря и на указательном пальце отчетливо виднелся мучной след.
— Вы теперь еще и мельником заделались? — Охол гнилостно улыбался в лицо ведьмака. — Али может вообще корчмарем?
Морро не нравилось происходящие, уже простые зеваки стали сходиться к «Мутному глазу» постепенно образуя толпу нежелательных зрителей. Барон тоже заметил проявленный к ним интерес и стал говорить громче:
— Возле сеней у задней двери все, как и вы, загажено в муке, а на втором этаже у нас есть пара четких следов на крови. — барон взял паузу и подошел непозволительно близко к старому ведьмаку. — Думаю, следы совпадут и на подошвах ваших дорогих сапог мы обнаружим кровь.
Морро резко, почти неуловимо для взгляда обычного человека, ударил головой в нос борону, тот отлетел обратно к дверям, схватился за лицо и быстро поднялся, одной рукой обнажая меч.
Толпа охнула, Охол пытался осознать случившееся и думал было открыть рот, но ведьмак его перебил:
— Что за представление вы здесь устроили, барон? В момент, когда над нами, возможно, нависла страшная угроза вы подливаете масло в огонь людского беспокойства. — ведьмак говорил громко и властно, — Я был здесь и на меня было совершенно нападение — подробности я изложу наместнику, а не вам. Ваш тон и нападки я нахожу оскорбительными…
— Да как ты смеешь, мутантский выродок! — заорал барон, а толпа теперь ахнула. — Ты зашел слишком далеко! Стража, взять его! — никто из стражников не шелохнулся.
— Вы наверное забыли, барон, но стража подчиняется мне. — командор положил руку на рукоять кинжала. — Опустите оружие, барон, не пугайте людей.
Глаза потомственного дворянина Батни Охола по крысиному забегали перескакивая хищным взглядом со стражника на стражника. Ярко-алая кровь капала с подбородка и терялась на роскошном платье барона, искусно выкованный фамильный меч дрожал в тощей руке. Затянувшееся молчание прервал солдат личной гвардии барона, спустившийся со второго этажа с пачкой каких-то бумаг.
— Барон? — солдат озадаченно взглянул на своего господина и ведьмака, он думал было потянуться за оружием на поясе, но обе его руки были заняты бумагами, по этому гвардеец неуклюже дернулся и застыл на месте.
Барон убрал в ножны меч и пятясь подошел к слуге:
— Говори.
— Посмотрите — это я нашел наверху. — гвардеец поднес бумаги выше к барону.
Охол быстро просмотрел один лист, затем другой, третий. Барон еще перелистнул пару бумаг и его окровавленное лицо расплывалось в большей и страшной улыбке, похожей на кривой мясницкий тесак.
— Теперь то ты не отвертишься, нелюдь. — злобно проговорил барон. — Тут везде твое имя, имена подельников, суммы, описания товаров. Есть и информация по последней очень интересной сделке на, так называемом, аукционе. — Барон довольно хлопнул бумагами о ладонь.
— Вы смотрите не запачкайте кровью свои драгоценные бумажки. Думаю, мы оба знаем, куда мы сейчас направимся, так что не будем медлить. — Морро развернулся к толпе, — Друзья, не беспокойтесь, у нас с бароном натянутая дружба. Продолжайте праздновать начало Хорсовых дней и выпейте за наше с бароном здоровье.
Толпа слушала косматого командора чуть ли не с придыханием, люди любили Морро и одновременно побаивались.
— Расходитесь. — бескомпромиссно добавил ведьмак и народ нехотя подчинился.
— Я, барон Батни Охол — участник Зала советов требую вас, стражники, заключить этого лживого ведьмака под арест. У меня на руках неоспоримые доказательства его преступной деятельности! — подал голос барон за спиной Морро.
Стражники растерянно взглянули на командора, и пусть полностью лоялен к нему был один капитан Кадебо, остальные просто бы не осмелились пойти против ведьмака.
— Я вам еще раз напоминаю, о, великий барон, что стража подчиняется мне, независимо от того, что вам там только что принес ваш человек. — солдаты расслабились услышав железный аргумент своего командора.
Барон еще раз осмотрел собравшихся стражников:
— Когда этот лживый, нахальный оборотень будет казнен, вы все будете вышвырнуты со службы на мороз. — Охол махнул полой клубничного кафтана, пряча под ним красивый клинок, и ушел, напыщенно задрав подбородок и шмыгая разбитым носом.
Гвардеец с бумагами засеменил за своим господином, стараясь не встречаться взглядом ни с кем из стражников, особенно, с командором Морро. Ведьмак сплюнул и какое-то время смотрел в спину удаляющегося барона. Именно Батни Охол был главным инициатором отлучения ведьмака от высшего света Весвальда. Два года назад Морро нанял кодлу местных беспризорников и научил сорванцов писать ровно одну фразу: «Барон Охол — грязный мужеложец». Детишки, конечно, понятия не имели, что они пишут, но усидчиво трудились почти неделю. Ведьмак щедро заплатил юным писарям, чтобы в самую темную безлюдную летнюю ночь, они усыпали Весвальд более чем тысячью подобными посланиями для барона. Морро тогда лишь на бумагу потратил два месячных жалованья, но наблюдать, как люди мерзкого Охола вычищают город в канун дня рождения своего господина, было бесценно. «Письма…» Ведьмак задумался. «Письма! Не уж то этот благородный червь и есть автор этих идиотских записок?! Если так, то эта безыдейная посредственность объединилась с эльфами?»
— Командор? — робко обратился капитан, но Морро погряз в раздумьях и не обратил внимания, — Командор?! — громче повторил Кадэбо.
— Да, капитан.
— Как только мы получили послание я попытался попасть к Наместнику, но дворецкий сказал, что он не принимает никого к себе.
— Хорошо, капитан.
Кадэбо всегда меньжевался прежде чем спросить что-то у командора:
— Вас не беспокоят документы, которые нашел человек барона?
— Нет, капитан, — соврал Морро. — Но я обязательно хочу с ними ознакомиться.
***
Как только взошло солнце ведьмак отправился к Наместнику, улицы Весвальда, словно вымерли после праздничной ночи, город вонял мочой и ведьмак знал, что вонь эта сохранится еще ближайшую неделю. Внутренний двор поместья был пуст, но возле коновязи у ворот лежала свежая куча лошадиного навоза. Морро поднялся по каменным ступеням к парадному входу и вздумал было постучать, но дверь отворилась и его встретил недовольный дворецкий:
— Доброе утро, командор. К сожалению, Наместник не принимает. — голос слуги был сонным и уставшим.
— Здравствуй, Джеррод, что случилось?
— Простите меня, мастер, но господин велел мне держать язык за зубами, а я ни разу не подводил своего господина. — пожилой дворецкий стал медленно закрывать дверь давая понять, что разговор закончен.
Ведьмак сложил знак Аксий и Джеррод застыл с мутными, как у несвежей рыбы, глазами.
— Чем занят Наместник? Где он и кто к вам приезжал? — шепотом спросил Морро наклоняясь ниже.
— Вчера ночью господин получил два послания и немедленно отправил меня на голубятню разослать письма с приглашением всем ближайшим от Весвальда чародеям, — заговорил монотонным, не свойским голосом дворецкий, — После он заперся у себя в покоях и я его больше не видел.
— Кто к вам недавно приезжал?
— Барон Охол. — покорно ответил Джеррод.
— Наместник принял его?
— Нет.
— Забудь этот разговор. — ведьмак еще раз проделал манипуляции с рассудком дворецкого, глаза слуги прояснились и он взглянул на командора с легким недоумением.
— Всего доброго, Джеррод, передай Наместнику, что у меня есть информация для него.
— Да-да, командор, обязательно. До свидания. — забормотал растерянный дворецкий.
«Зачем Наместнику чародей? Нет. Что такого получил Наместник, что ему вдруг понадобился чародей?» Все больше неприятных вопросов ставилось перед ведьмаком. Морро, отягощенный своим все ухудшающимся положением, брел по центральной улице, стараясь не наступать на мусор и нечистоты. Черный кот лениво вышел из переулка, такого узкого, что его можно было принять за щель между двумя домами. Гладкая шерсть животного блестела в лучах утреннего солнца, он потянулся, загнув хвост словно скорпион, и зевнул. Кот медленно обернулся, увидел приближающегося ведьмака, ощерился, зашипел и шмыгнул обратно в тень переулка.