Джошуа взглянул на Салли. Он не ожидал ничего, кроме скептицизма от нее. Но на удивление, она выглядела вдумчивой.
- О чем думаешь, Салли? — спросил он.
- То, что все это неправдоподобно. И все же... мы с тобой довольно схожи. Скажем, если я приду в город по какой-то причине, давно привыкнув к одиночеству, я начинаю нервничать как кошка в комнате полной кресел-качалок. И я не могу дождаться, чтобы уйти, что-то отталкивает меня, заставляя переместиться обратно в пустые миры, где я чувствую себя комфортнее.
- Но ты не бежишь, верно? И ты не замечаешь этого остальную часть времени. Как рыба не замечает воды.
Удивительно, но Салли улыбнулась.
- Это очень в духе Дзэн. Ты рассуждаешь почти как Лобсанг. - Она внимательно посмотрела на него. — А что насчет тебя?
«Она знает, — подумал он. — Она знает все обо мне». И все же он колебался перед ответом.
А потом он поговорил с ними, на этом стремительно перемещающимся дирижабле, более открыто, чем с кем-либо, даже с сестрой Агнес или офицером Янссон, о своих внутренних ощущениях.
Он рассказал им о специфическом давлении в голове, которое испытывал всякий раз, когда возвращался домой. Нежелание, которое, в конечном счете, превратилось в физическое отвращение.
- Это нечто в моей голове. Это прямо как в детстве, когда тебе нужно пойди на праздник, куда все рвутся, кроме тебя. Словно ты физически не можешь сделать другой шаг, ибо некое магнитное поле отталкивает тебя.
Салли пожала плечами.
- Я никогда не ходила ни на какие праздники.
- И ты антисоциален, Джошуа, - сказал Лобсанг. - Мы и так это знаем. Так в чем
суть?
- Дело вот в чем. Независимо от того, что вызывает это, я ощущал нечто подобное здесь. На дирижабле. Давление, которое мешает двигаться дальше. — Он закрыл глаза. — И оно усиливается по мере дальнейшего перемещения на запад. Я чувствую его. Как глубокое отвращение. Я могу выдержать его, пока мы остаемся на месте, но с ним сложнее совладать, когда мы продолжаем путешествие.
- Что-то вдалеке на западе отталкивает тебя? — спросил Лобсанг.
- Почему ты раньше не рассказал мне это? — сердито спросила Салли. —Я раскрыла тебе тайны о моей семье и слабых местах Я открылась перед тобой, — сказала она почти с рычанием. - А ты все время скрывал это?
Он просто смотрел на нее. Он не рассказал ей, потому что необходимо держать свои слабости при себе, как Дома, так и в большинстве мест, где ему пришлось выживать с тех пор.
- Я говорю это тебе сейчас.
Она подавила свой гнев.
- Хорошо, - сказала она. - Я верю тебе. Таким образом, это все реально. Теперь я допускаю это. И мне реально страшно.
Лобсанг казался взволнованным.
- Теперь вы понимаете, почему я столь стремлюсь довести дело до конца? Мы на грани открытия тайны! Тайны самой Долгой Земли!
Джошуа проигнорировал его и переключил все внимание на Салли.
- Мы оба напуганы. Но мы собираемся узнать в чем дело, правильно? Ты не убежишь. Животные бегут. Тролли должны бежать. Мы продолжаем путь, пытаясь узнать, что пугает нас, и разобраться с этим. Это то, что делает нас людьми.
- Да. Пока не убивает нас.
- Может и так, - Он встал. - Тебе принести кофе?
Позднее, Джошуа понял, на что должен был обратить внимание, особенно в последние несколько минут, когда сотни миров, проносящихся под ними, были испещрены кратерами, точно ударами больших кулаков по зеленому ландшафту. Он должен был оставаться бдительным, несмотря на усиливающееся давление в голове. Должен был поднять тревогу.
Должен был остановить это путешествие задолго до того, как дирижабль попал в Разрыв.
45
Внезапно Джошуа упал. Затем он поднялся с пола в воздух. Смотровая палуба была по-прежнему вокруг него, со всеми своими полками и большими окнами, но блестящие панели мониторов на стенах выходили из строя один за другим. Через окна он видел большую часть дирижабля, его корпус был поврежден, оторванные серебристые фрагменты обшивки тянулись вдоль всей гондолы. Кроме того было только солнце, ослепительно яркое на фоне черноты. Солнце было там же, где прежде, но это было все, что осталось от внешнего мира, как будто остальное - голубое небо и зеленый мир - было декорациями и реквизитом, которые убрали, чтобы показать темноту. Но теперь даже солнце медленно смещалось вправо. Не исключено, что гондола вращалась.