— Да, Муса Алхазович, — ответил Лорис-Меликов, — оставляя чеченцев в настоящей ситуации, не следует верить в будущее спокойствие. Хотя безвыходных положений не бывает. Мы навели порядок по всему Кавказу. Наведем его и в Чечне.
— Только план начальства, Михаил Тариэлович, переселить чеченцев в Малую Кабарду, неосуществим, — заметил Кундухов.-
Разделить Чечню на две части — это все равно, что снова завоевать ее.
— Добровольно они, конечно, свои земли не оставят, — согласился Лорис-Меликов. — А что делать? Ваше мнение?
Кундухов уклонился от прямого ответа командующего.
— Бог поможет, — двусмысленно улыбнулся генерал-майор. — Вряд ли нам удастся покорить их одной лишь силой оружия. Здесь нужен другой прием.
— Подкуп?
— Не совсем. На деньги клюнет лишь ничтожная часть чеченцев.
К тому же у них нет ханов и князей, значит, нет и властных, честолюбивых структур для подкупа. Да, своеобразное племя. Что конь необъезженный — узды не любит.
— Оно, может, и к лучшему, что у них не было и нет этих самых ханов и князей, — задумчиво покачал головой Лорис-Меликов.-
Вспомните, в каких изуверов превратились те же дагестанские ханы. Тарковский Шамхал бил своих крестьян палками, выкалывал им глаза, бросал на погибель в сырые зинданы[8]. Кюринский Аслан-хан провинившихся крестьян пытал каленым железом, отрезал уши, прокалывал языки шилом, бритые их головы обливал кипящим маслом. Крестьянских девушек меняли у чеченцев на лошадей. Я считаю, что российская культура навсегда и с корнями вырвала и уничтожила у них столь дикие нравы.
Кундухов криво усмехнулся.
— Но не забывайте, что в самой-то России крестьян и сегодня держат в не менее рабских условиях. Вы извините меня, ваше превосходительство, но я с вами как кавказец с кавказцем буду откровенен до конца. Когда Ермолов освобождал дагестанцев, русский мужик находился во сто крат худшем положении. Разве помещики не обменивали своих крестьян на гончих и борзых, разве газеты не пестрели объявлениями о том, что у каких-то помещиков имеется в продаже столько-то крепостных душ? Это в просвещенной-то России! Что же можно спрашивать с темных дагестанских феодалов? Смешно, парадоксально, но дикарями-то оказываемся мы с вами.
Ошеломленный Лорис-Меликов внимательно слушал излияния, столь не свойственные Кундухову, который, казалось, потерял всякий контроль над собой.
"Однако не все выкладываешь, не до конца. Мне-то видно, какие ты мысли оставляешь при себе. — Командующий прикрыл глаза.-
Верна поговорка, сколько волка не корми — он все в лес смотрит".
— Значит, вы не одобряете нашу политику по отношению к местным племенам? Иначе говоря, вы против высочайшей воли Его Величества? — спросил он, вперив острый взгляд в собеседника.
— Я всегда был и остаюсь верен государю императору и принятой присяге. Но хочу, чтобы и на нас смотрели, как на людей. Ведь как бы преданно мы ни служили, какие бы подвиги ни совершали, даже в глазах русского унтера я и подобные мне выглядят лишь прирученными дикими зверями, проливающими кровь своих собратьев за чины и деньги.
Лорис-Меликов неторопливо подошел к Кундухову и слегка потрепал его по плечу.
— Милый мой, вы слишком горячитесь. Договоримся: вы ничего не говорили, я ничего не слышал. Но поостерегитесь то же сказать кому-то другому. И будет гораздо лучше, если вы вообще выкинете из головы свои мысли. Что касается меня, то я с вами в корне не согласен. Нельзя судить о России по делам отдельных личностей. Россия — страна просвещенная. Согласны вы или нет, но горские племена в своем развитии страшно отстали от других народов. Они ведут полудикую жизнь. И я горжусь тем, что именно России выпал жребий вывести их из темноты к свету цивилизации. Но сие свершится не скоро. Потребуется, ой как много времени и труда на это. И жертв… тоже… Будьте дальновидным. И терпеливым тоже…
— Прошу прощения за несдержанность, — перебил его Кундухов.-