Столь резкие смены настроения вообще-то были не характерны для Элис, но последние два месяца настолько измотали ее, душевно и физически, что она ничего не могла с собой поделать.
— У меня есть… — Мэтью вошел в гостиную с таким видом, будто ничего не случилось.
— Не подходи! — воскликнула Элис. — Я не желаю тебя видеть!
— Да? — спросил он с притворным удивлением. — Хорошо, я только хотел сказать, что приготовил небольшой сюрприз.
Элис отвернулась с демонстративно равнодушным видом, скрывая любопытство.
— Мне ничего не надо.
— Даже теплую ванну?
Она недоверчиво покачала головой.
— Здесь же нет горячей воды!
— Так ты хочешь принять ванну или нет?
Элис молча кивнула и последовала за Мэтью на второй этаж. Он распахнул дверь и пропустил ее вперед.
— Вот это да! — Она захлопала в ладоши. — Но как ты согрел столько воды?
— Нашел в кладовой несколько ведер.
Большую часть помещения, отделанного керамической плиткой светло-синего цвета, занимала огромная чугунная ванна, доставшаяся хозяевам еще, наверное, от прадедов. Овальной формы, глубокая, на витых ножках, она стояла у стены. Над водой поднимался пар.
— Забирайся, пока вода не остыла.
Элис не пришлось долго упрашивать: она сняла свитер и тоненькие трусики и с наслаждением опустилась в теплую, пахнувшую мятой воду. Запрокинув голову, она сквозь полуприкрытые веки смотрела на выкрашенный голубой краской потолок, где висела на металлической цепи лампа.
— Нравится? — Мэтью присел рядом на принесенный стул. — Если хочешь, я могу тебя выкупать…
Элис в ответ едва не замурлыкала, как довольная кошка. Она обожала воду и готова была плескаться в ванне или в море часами.
— Если ты не против, я просто полежу немного, — ответила она.
Ей хотелось остаться одной: сейчас самое подходящее время для того, чтобы как следует обдумать свое положение. Мэтью вышел, прикрыв за собой дверь, и Элис закрыла глаза. Итак, раз уж она, впав в смятение, призналась в своей беременности, надо решить, как поступать дальше, оставить ребенка или…
Она понимала, что Мэтью теперь не оставит ее в покое. Но зачем ему проблемы, которые неминуемо последуют вслед за рождением младенца? Бессонные ночи, постоянный страх за его здоровье и все прочее? Возможно, он надеется ограничиться тем, что признает себя отцом, а потом снова исчезнет надолго, вернется к привычно беспечной жизни.
Элис в этом случае не ожидает ничего хорошего. Нет, конечно, родители с радостью помогут ей, приложат все силы, чтобы вырастить внука или внучку, и будут счастливы. Но вернуться к ним — значит, снова попасть в зависимость, пусть и приятную, но все-таки зависимость. А Элис не для того столько лет пыталась хоть чего-то добиться.
Безвыходных положений не бывает, так всегда говорила Элизабет. Можно найти разумный компромисс: продолжить работу в «Золотой орхидее» или найти новую, нанять няню, которая бы присматривала за ребенком. Денег для этого достаточно. Но Элис слишком хорошо помнила одну из своих детских подруг, чьи родители были постоянно заняты. Девочка росла под чужим присмотром, не зная настоящей ласки и заботы. И в результате, повзрослев, рассталась с родителями навсегда, просто уехала и забыла о них, решительно вычеркнув из своей жизни тех, что не находили времени для любви.
Нет, ребенок Элис достоин лучшего, ведь счастливое детство — это залог счастливого будущего. Она грустно усмехнулась своим мыслям: похоже, сама Элис была исключением из правил. Потому что ее настоящее ничем не радовало и не сулило приятных мгновений, впереди царил мрак неизвестности.
— Можно? — Мэтью приоткрыл дверь и заглянул в комнатушку.
— Конечно. — Элис кивнула. — Вода остывает, жаль.
Она встала, прозрачные капли скользили по коже. Мэтью протянул согретое у камина махровое полотенце.
— Давай я отнесу тебя, — предложил он.
Подхватив Элис на руки, он медленно прошел в гостиную и опустился на диван.
— Ты такая красивая…
Она улыбнулась: какая женщина останется равнодушной к таким словам? Сама того не замечая, она прижалась к Мэтью и в следующее мгновение оказалась в его объятиях.
— Не надо, — прошептала она, пытаясь высвободиться, — все это ни к чему…
Поцелуй заглушил слова, только тихий вздох сорвался с ее губ, когда Мэтью кончиками пальцев коснулся обнаженной груди, опустился ниже, обводя впадинку пупка, к бедрам. Эта ласка заставила Элис задрожать от наслаждения. Она не могла сейчас контролировать себя. Казалось, в ней уживались две женщины: одна — независимая и холодная, другая — пылкая, и страстная, жаждущая любви.