— То, что Чечня — крепкий орешек, ваше превосходительство, пора бы давно всем понять, — сказал Кундухов, поглаживая пышные черные усы. — Покорение закавказских и датских племен шло проще. Там мы заменяли прежние власти новыми, а вопрос о территории не имел значения. Занятием русскими нескольких поселений не нарушался баланс прежнего хозяйственного строя народа. В Кубанской области, где казачьи поселения явились тактической необходимостью, дело обстояло несколько иначе, хотя тоже без осложнений. Местные племена, уставшие от борьбы с нами, но имевшие под боком море, предпочли просто покинуть этот край, освободив для колонизации огромную территорию.
Незначительные же остатки тамошних племен, лишенные жизненных корней, со временем исчезнут бесследно, растворятся среди преобладающего русского населения, тем самым избавив от новых забот русское правительство. — Кундухов помолчал, а затем продолжил: — Совершенно с другими обстоятельствами и с иными условиями приходится сталкиваться при наведении порядка и спокойствия в Чечне. С одной стороны, стесненность территории после переселения в область ста тысяч казаков поставила большую часть чеченцев перед полным крахом их хозяйственного уклада и быта. С другой, замкнутость края, лежащего между безводной степью и снеговым хребтом, не дает возможности удалить за пределы области беспокойные и неспособные к принятию гражданственного устроения чеченские племена. И вся беда в том, что, уступив нам почти половину земель, притом земель лучших, они сумели сохранить за собой хоть и небольшую, но важную в стратегическом отношении территорию.
— Да, Муса Алхазович, — ответил Лорис-Меликов, — оставляя чеченцев в настоящей ситуации, не следует верить в будущее спокойствие. Хотя безвыходных положений не бывает. Мы навели порядок по всему Кавказу. Наведем его и в Чечне.
— Только план начальства, Михаил Тариэлович, переселить чеченцев в Малую Кабарду, неосуществим, — заметил Кундухов.-
Разделить Чечню на две части — это все равно, что снова завоевать ее.
— Добровольно они, конечно, свои земли не оставят, — согласился Лорис-Меликов. — А что делать? Ваше мнение?
Кундухов уклонился от прямого ответа командующего.
— Бог поможет, — двусмысленно улыбнулся генерал-майор. — Вряд ли нам удастся покорить их одной лишь силой оружия. Здесь нужен другой прием.
— Подкуп?
— Не совсем. На деньги клюнет лишь ничтожная часть чеченцев.
К тому же у них нет ханов и князей, значит, нет и властных, честолюбивых структур для подкупа. Да, своеобразное племя. Что конь необъезженный — узды не любит.
— Оно, может, и к лучшему, что у них не было и нет этих самых ханов и князей, — задумчиво покачал головой Лорис-Меликов.-
Вспомните, в каких изуверов превратились те же дагестанские ханы. Тарковский Шамхал бил своих крестьян палками, выкалывал им глаза, бросал на погибель в сырые зинданы[8]. Кюринский Аслан-хан провинившихся крестьян пытал каленым железом, отрезал уши, прокалывал языки шилом, бритые их головы обливал кипящим маслом. Крестьянских девушек меняли у чеченцев на лошадей. Я считаю, что российская культура навсегда и с корнями вырвала и уничтожила у них столь дикие нравы.
Кундухов криво усмехнулся.
— Но не забывайте, что в самой-то России крестьян и сегодня держат в не менее рабских условиях. Вы извините меня, ваше превосходительство, но я с вами как кавказец с кавказцем буду откровенен до конца. Когда Ермолов освобождал дагестанцев, русский мужик находился во сто крат худшем положении. Разве помещики не обменивали своих крестьян на гончих и борзых, разве газеты не пестрели объявлениями о том, что у каких-то помещиков имеется в продаже столько-то крепостных душ? Это в просвещенной-то России! Что же можно спрашивать с темных дагестанских феодалов? Смешно, парадоксально, но дикарями-то оказываемся мы с вами.
Ошеломленный Лорис-Меликов внимательно слушал излияния, столь не свойственные Кундухову, который, казалось, потерял всякий контроль над собой.
"Однако не все выкладываешь, не до конца. Мне-то видно, какие ты мысли оставляешь при себе. — Командующий прикрыл глаза.-
Верна поговорка, сколько волка не корми — он все в лес смотрит".
— Значит, вы не одобряете нашу политику по отношению к местным племенам? Иначе говоря, вы против высочайшей воли Его Величества? — спросил он, вперив острый взгляд в собеседника.