надвигалась гроза, и уже где-то над Циран-Катарой сверкали молнии. Да и о чем спорить. Вопрос-то уже решен: надо возвращаться домой.
Арзу внес некоторые изменения в свой прежний план. Люди покидают лагерь организованно, небольшими партиями. К партии прикрепляется отряд из пятисот всадников, командир которого несет ответственность за жизнь каждого. Отряды, в свою очередь, делятся на сотни, закрепленные за определенной группой переселенцев. Пока первая партия не перейдет границу, вторая не должна двигаться с места. Следующие группы отправляются с интервалами в два дня. Все, что имеется в наличии, — лошадей, волов, продукты — разделить поровну между всеми партиями. Решили, что первую партию сопровождать будет отряд Чоры. Трогаться в путь, не мешкая…
С первыми каплями дождя люди разошлись. Ушли в свою землянку Арзу с Маккалом, Али и Чора.
Частые вспышки молний выхватывали из темноты мрачный силуэт храма на Севсарской горе. Гром грохотал с такой силой, что казалось, это рушатся горы.
Все четверо сидели, накинув бурки, и каждый думал о своем. При близком раскате грома Чора шептал короткую молитву.
Завязалась тихая беседа.
Арзу в разговор не вмешивался. "Вот мы сидим все четверо, все четверо живы и достаточно здоровы, — думал он. — Пройдись же по землянкам, и не найдешь ни одной семьи, не потерявшей близкого человека. Каждый день начинается с похорон. И завтрашний начнется с того же…"
Арзу размышлял и о завтрашнем дне. Он представлял, насколько более трудным окажется обратный путь. Голодные, истощенные, измученные болезнями люди без еды и почти без транспорта практически пойдут пешком… Но если бы только это! Русские уже закрыли границу, как и предсказал комиссар, и царь не пропустит чеченцев обратно в Россию. Как же быть? Ладно, лишь бы перейти ту черту. Там, считай, дома…
Мысли Арзу перекинулись на другой берег реки. Где-то там в селе живет Эсет. Он ни разу больше не разговаривал с ней после той памятной встречи у родника, хотя и видел ее в пути довольно часто. А как она обрадовалась, узнав, что и он едет в Турцию.
"Что с ней стало? — спрашивал себя Арзу. — А Гати, говорят, умер… Шахби же, хотя он и мулла, но человек подлый, и от него можно ожидать любой гадости".
— Один из нас отправится с первой партией, — услышал Арзу голос Маккала.
— Что? — встрепенулся он, отрываясь от собственных мыслей.
— Говорю, что обратный путь будет в тысячу раз труднее.
— Мы поедем вместе с первой или с последней партией.
— Нет, Арзу. Нам придется разделиться. Если мы уедем оба с первой партией, то кто организует остальных? Во втором же случае, если мы останемся, кто поведет первую партию? Ведь на нее все основные надежды. От того, как она пройдет, зависит передвижение всех остальных партий.
В душе Арзу согласился с Маккалом. Друг был прав. Муса, Сайдулла и Шахби устроились здесь припеваючи и о возвращении не помышляют. Бедные, темные люди, кто же поведет их, если и они с Маккалом останутся здесь? Нет, пусть уж Маккал сам и решает, кто пойдет завтра, а кто останется. Так будет лучше.
— Как ты планируешь? — спросил Арзу.
— Ты идешь с первой партией. Я пока остаюсь.
— Хорошо. Я уеду с Чорой, Али побудет с тобой.
— Нет. И он уедет.
— Нет, Маккал.
— Почему?
— Я не могу оставить тебя здесь одного! — повысил голос Арзу.-
Что скажет народ — что я бросил побратима и со своим родным братом уехал домой. Только такого позора мне и не хватало.
— Что же ты предлагаешь?
— Останусь я и Али.
— Я все твердо решил, Арзу.
— Ты решил, а мы? Разве мы лишены права голоса?
— Если ты считаешь, что оставаться опаснее, то ошибаешься.
Опасность грозит лишь самой первой партии. И турки, и русские бросятся на нее. Потому-то я и хочу, чтобы вы были вместе.
Кроме того, мы же расстаемся не навечно.
— В таком случае, я и останусь, а поедешь ты вместе с Чорой и Али, — почти крикнул Арзу.
— Да потише ты! — осадил друга Маккал. — Среди переселенцев у тебя гораздо больший авторитет. Потому ты и обязан ехать первым.
— А злые языки? — не сдавался Арзу. — О них не забывай! Не допусти Аллах, вдруг с тобой что-нибудь случится. Как я людям в глаза посмотрю?