Сегодня у старшины гостят упитанный коротышка Шахби и сухой, длинный, как жердь, кади Товсолт. Все трое чинно восседают на глиняных нарах, застланных пестрым войлоком. Посредине стоит деревянный поднос с остывшими кусками баранины. Гости, кажется, уже и наелись досыта, а все бросают жадные взгляды на горку чепалгаш[17] в масле.
Где бы ни появлялся мулла Шахби, он всегда имел привычку рассказывать легенды из жайнов[18], касающихся жизни святых. В глазах верующих мулла Шахби и сам стал чуть ли не святым, ведь он самый набожный и, пожалуй, самый ученый человек не только в Гати-Юрте, но и во всей долине Аксая. Но среди своих единомышленников, в их узком кругу, например как сегодня, о Боге он вспоминает лишь дважды: до и после трапезы. И сейчас, глотая ароматный калмыцкий чай, заправленный маслом и молоком, он рассказывает сотрапезникам не о святых, а о своих юношеских приключениях с девушками. — Наш мулла имел двух жен, — Шахби провел тыльной стороной ладони по жирным губам. — О первой не стоит говорить, а вот вторая… Вторая была — огонь! Ясно, конечно, какие радости можно ждать от старого козла, потому молодуха и позволяла себе разные вольности с мужчинами. В бойкости и в остроте языка мне нельзя было отказать, да и лицом и фигурой я выделялся среди своих товарищей и часто посещал дом муллы. Вел себя с молодухой непринужденно, разные там шутки-прибаутки, но рукою до нее не дотрагивался. Боялся, а вдруг прознают — позора не оберешься, а еще того хуже — убьют. Но вот однажды пришел я в дом муллы, когда хозяин отсутствовал, о чем меня заранее известила его молодуха.
Прихватил с собой жайны, на случай, если мулла вдруг вернется.
— Хитрец, чисто волк, и все тут, — засмеялся Товсолт. — Ведь и правда, мулла ничего не заподозрит: пришел человек со святыней под мышкой, ну и что? Ладно, рассказывай дальше!
— Так вот, молодуха дома одна. "Что у тебя под мышкой?" — спрашивает. "Это то, — отвечаю, — чем старые муллы обманывают народ, а молодые обманывают женщин".
В тот день она вела себя особенно вольно. Все хохотала, строила глазки. Потом уселась на край кровати, хлопнула себя по бедрам и говорит мне: "Иди сюда, милый, садись ко мне на колени".
— Так и сказала? — разинул рот Товсолт. — А ты что сделал? -
А что мне оставалось? До сих пор вспоминаю мягкую нежность ее крутых бедер. Только когда садился, руки я засунул в карманы бешмета…
Дверь приоткрылась, вошла хозяйка дома Рабихат. Шахби, увидев ее, вытаращил глаза, будто подавился костью.
— Еще принести еды? — спросила она.
Товсолт замахал руками.
— Не нужно ничего. Иди, не мешай!
Женщина по веселым лицам догадалась, что разговор идет не о небесных, а о земных радостях, молча покачала головой и прикрыла за собой дверь.
— Ну, продолжай, продолжай, Шахби, — попросил Иса, сгорая от нетерпения. — Что дальше-то было?
— Разве трудно догадаться? Так она крепко обняла меня, что дух захватило. И долго она ласкала меня да целовала, как ребенка.
А я не мешал ей и не противился.
Товсолт хихикал, дергая себя за жидкие усы.
— Однако только не понял, Шахби, почему ты, сев к ней на колени, засунул руки в карманы?
Шахби, не торопясь, словно он делал что-то очень важное и ответственное, вытер полой бешмета мокрые от пота лоб и шею, сделал несколько глотков чая и только после этого промолвил:
— Все очень просто, Товсолт. Если кто из вас попадет в аналогичную ситуацию, не забудьте своего друга Шахби. Он плохие уроки не дает. Ведь ничего предосудительного в моем поведении не было. Собери, хоть тогда, хоть и сейчас, в одну кучу даже девять Коранов, я все равно могу поклясться на них, что руками-то до нее я не дотрагивался. Руками… Они же были в карманах… Ну, а чем другим… Об этом не спрашивали.
— Остопиралла!1 — одновременно вырвалось у обоих слушателей.
— Какую же голову надо иметь, чтоб такое придумать!
1 Остопиралла! — покаяние перед Аллахом. Дословно: "Прости, Аллах" (арабск.). Чеченцы используют это слово и как возглас крайнего удивления.
— Ох, и плуты же вы все, — заливался смехом Иса. — А с тобой что-нибудь подобное приключилось, Товсолт?
— Куда мне до Шахби!
— Верно, такая жердь, как ты, женщинам не нужна. Им нужен такой бугай, как я!
17
Чепалгаш — чеченское национальное блюдо, лепешки наподобие блинов, начиненные творогом.