ГЛАВА XI. МУСА КУНДУХОВ, СЫН АЛХАЗА
Сестры нет оплакать тебя -
Здесь вражья страна,
И матери нет причитать -
Здесь вражья страна.
Чеченская народная песня
Бесконечные дожди и непролазная грязь на дорогах вынудили переселенцев укрыться в старой заброшенной башне на склоне горы. Уже несколько дней они жили под сводами старинного холодного каменного храма в ожидании нормальной погоды.
Наконец тучи рассеялись, выглянуло солнце. Подождали день, чтобы подсохла грязь, и только тогда снова тронулись в путь.
Вел переселенцев Арзу. Люди шли за ним молча, безропотно, покорившись его воле, силе и стойкости. Им казалось, что этот высокий и стройный человек послан им самим Богом, чтобы он привел их к родному очагу. Они были в том уверены, и эта уверенность помогала им переносить трудности пути, болезни и лишения. Люди верили Арзу, тянулись к нему, спрашивали совета.
Да и сам он старался ничего не предпринимать, не посоветовавшись с людьми, не получив их согласия.
Арзу ехал впереди десятка всадников. Лица у всех похудели, осунулись. Они тихо переговаривались и часто останавливались, поджидая отставших.
Сзади послышался глухой топот копыт. Арзу оглянулся. Турецкие всадники, разделившись, заходили с двух сторон, окружая колонну переселенцев.
— Стой! — закричал во все горло скакавший во главе отряда чернобородый офицер. — Поворачивай назад!
Всадники, размахивая плетками, врезались в толпу. Мужчины остановились, вскинули ружья и взяли всадников на прицел. В руках женщин блеснули широкие кинжалы.
— Не стрелять! — крикнул Арзу.
Любой ценой нужно было предотвратить кровопролитие. Турок слишком много, имеющимися силами их не одолеть.
О чеченцах среди местного населения уже ходили дурные слухи.
Их намеренно распространяли местные власти, чтобы разжечь вражду, а потому мелкие стычки бывали довольно часто.
Переселенцы просили, чтобы им дали немного хлеба и не мешали двигаться на север. Тогда бы они никого не трогали. Арзу был против грабежей, но и он порой ничего не мог поделать: голод диктовал людям свой девиз: "Не дают хлеба миром — отнимай силой".
"Неужели же дело дойдет до побоища, до кровопролития?" — с тревогой подумал Арзу и тут заметил, как тощий всадник с перекошенным ртом взмахнул плетью над головой пожилой женщины.
Она инстинктивно пригнула голову и выбросила вперед руки, как бы стремясь перехватить удар, но не успела — плеть обожгла ее спину. В ту же секунду стоявший рядом с Арзу паренек поднял ружье. Арзу резко ударил по стволу, но выстрел все же прогремел. К счастью, пуля никого не задела. В этот самый момент на дорогу, идущую из лесу, выскочил одинокий всадник на белоснежном коне. Он несся галопом и что-то кричал.
Заслышав его, турки опустили плети. Из лесу появился еще один отряд и последовал за всадником. Тот был одет в турецкую форму, но Али сразу же признал в нем кавказского горца.
— Ассалам алейкум! — поприветствовал он всех разом, резко осаживая коня и не обращая внимания на склонившихся перед ним турецких всадников. Быстро пробежал взглядом по лицам людей и на ломаном чеченском языке спросил: — Кто из вас старший?
— Я, — ответил Арзу.
Турецкий паша пристально всматривался в лицо Арзу, стараясь припомнить, где они могли встречаться ранее.
— Плохая у тебя память, Муса, сын Алхаза. Знакомых не узнаешь?
Кундухов долго вглядывался в человека, невозмутимо стоявшего перед ним. Да, где-то он уже видел эту гордо вскинутую голову и мужественное лицо, густо заросшее черной бородой, знаком ему был и яркий блеск этих темных глаз под низко нависшими бровями. Но что это за человек, как он ни напрягал память, вспомнить все же не смог.
— Нет, — коротко бросил Кундухов. — Знаком, но не припомню тебя.
— Неудивительно, — усмехнулся Арзу. — Нас теперь все стараются не узнавать. Палачу ведь необязательно знать, чью голову он рубит. А помнишь тот год, когда ты и Орцу Чермоев сожгли дотла беноевские аулы?