— Ну, значит, ты и про Чехова прав. Ну пока, вон мой трамвай.
Егор не выпустил ее руку.
— Погоди. Я думал, мы в кино.
— Нет, я занята, извини.
— Ну чего занята, пойдем! Чем ты занята?
— Интересно! Что ж, я дурнушка? Что ж, у меня свидания быть не может?
Вот такой она Егору особенно нравилась. А то пустилась в рассуждения.
— Устрой со мной свидание.
— Мы с тобой уже сегодня свиделись, хватит.
— А завтра?
— Завтра у Люськи день рождения. Приходите с Олей.
— Я один приду. Мы с ней — все.
— Вот видишь, ты какой: был с Олей, а теперь — все. Как бедной девушке тебе верить? Пусти, вот еще один мой трамвай.
Лена высвободилась и побежала.
Егор не ожидал, что всерьез убежит, думал, просто кокетничает. Он привык, что его девушки ценят.
А Лена приехала к Филипку и устроила у них в комнате уборку. Его мать все время охала и благодарила, а Игорь возился с какими-то инструментами и почти не обращал на нее внимания. А ей и это нравилось: раз занялся своим делом, значит, считает, что все в доме нормально, что так и должно быть.
Но все-таки проводил потом.
Чинно, по-пионерски.
Собраться сговорились в шесть у Нади и Люси в общежитии. Общежитие новое, квартирное, то есть обыкновенный дом, и в каждой квартире поселяют по шесть человек: по трое в комнате. Надя с Люсей живут вместе, а третья койка пока пустует.
Петю Сысоева как виновника вчерашней истории приговорили прийти раньше и отправили за пивом. Люська сунула ему два ведра, хихикнула:
— Тебе бы еще коромысло.
Пока Петя ходил, Люська и Надя успели переодеться и накраситься. Если бы захотели, успели бы и ванну принять, потому что, хотя ларек за углом, ходил Петя долго.
С бидончиками или оплетенными бутылями из-под «гамзы» в пивной очереди стояли многие, но два ведра! Петю встретили с почтением. Убеленные старики стали вспоминать, где и когда им удалось налиться пивом, но говорили как-то неуверенно, заискивающе — так, наверное, вспоминали свои походы дряхлые витязи в присутствии молодого Алеши Поповича. Петя был горд и светел, так что даже пожалел, когда примерно через час подошла очередь.
— Сорок кружек! — провозгласил он.
Из будки испуганно выглянула полная женщина с удивительно белой кожей — недаром пиво широко используется в самодеятельной косметике, — выглянула и ахнула:
— Да ты у меня один все пиво выпьешь! Ой, милый, и ведра-то припас эмалированные!
Она зазвала его в ларек и, пока в кружках оседала пена — пена осядет, хозяйка дольет и только после долива опрокидывает в ведро, все честно! — говорила на распев:
— И все к Макарьевне приходят, все пиво пьют, и молоденьких много, и красивых вроде тебя, все — спасибо, а никто не скажет: «Пойдем, Макарьевна, посидим с нами».
Говорилось, конечно, в шутку, но как бы и всерьез. Петя знал, что никуда он ее не пригласит, нельзя, да и сама Макарьевна не ожидает никакого приглашения, а все-таки приятно было слышать, что он красивый. Петя вышел из ларька самоутвержденный, но с сомнением, не обсчитала ли его говорливая Макарьевна на две кружки: вроде после тринадцатой сразу пятнадцатую объявила, и потом после тридцать второй… Но, конечно, он бы никогда не решился пуститься в низменные объяснения с такой приятной женщиной.
— Не споткнись! — кричали ему вслед из очереди. — Не то пивом умоешься!
По лестнице навстречу ему спускалась маленькая старушка; увидела, заговорила оживленно:
— С полным встретился, с полным. Быть мне с прибытком.
Пока Петя ходил, почти все собрались.
— Ура-а! — закричал Вася, увидев своего приятеля. — Пиво притопало. Налетай!
— Обождешь, — отогнала его от ведра Надя. — Подождем всех.
Ждали Егора и Петину Тамару. Тамару, правда, ждали не очень: во-первых, это Петино дело, во-вторых, всем известно, что она по три часа накручивается и всюду опаздывает. Так что ждали Егора.
— Ему еще будет за вчерашнее, — сказал Потемкин. — Может, уже вызвали на ковер.
Потемкин любит предрекать неприятности.
— Где сядут, там и слезут. — Мишка Мирзоев, наоборот, оптимист. — Все по технике безопасности. Нет такого правила, чтоб на газовую струю колпак надеть. Да и невозможно при таких атмосферах.
Скоро пришел и Егор. Люся руками всплеснула:
— А где же Оля?
Люсе всегда хочется, чтобы у всех все было хорошо. Надя дернула ее за рукав.
Егор ничего не ответил, прошел в комнату. Оля сегодня пыталась было с ним заговорить — случай как раз подходящий, — но он ответил сухо, повернулся и пошел от нее. Не умеет он прощать, не умеет забывать. Не дано.