Грэн молчал, продолжая смотреть; уже стало ясно, что тамми вместе с горцами направлялись в пещеру, где обитали тамми. Уже почти дойдя до входа в нее, они обернулись, и Грэн увидел, что они смеются, показывая на него.
Яттмур посмотрела на него. Внезапно ей стало нестерпимо жаль Грэна.
— Ты так мало говоришь и выглядишь таким больным, любовь моя! Мы так много пережили вместе — ты и я. И мы любили друг друга. А теперь ты словно ушел от меня. Мое сердце полно любви к тебе, и я хочу тебе только добра. Но мои любовь и доброта ничего не значат для тебя, Грэн.
«О, мой Грэн!»
Свободной рукой она обняла его и почувствовала, как он отстранился. Но тем не менее заговорил. Слова — словно куски льда.
— Помоги мне, Яттмур. Будь терпелива. Я болен.
Но Яттмур тревожило еще одно.
— Тебе станет лучше. Но чем занимаются эти дикие горцы? Они могут быть друзьями.
— Пойди и посмотри, — холодно сказал Грэн.
Он убрал с плеча ее руку, вернулся обратно в пещеру и улегся, приняв ту же позу. В нерешительности Яттмур уселась у выхода из пещеры. Тамми и горцы давно уже скрылись в другой пещере. Пока Яттмур сидела, не зная, что предпринять, небо заволокли тучи. Пошел дождь, который потом перешел в снег. Ларэн заплакал, и Яттмур дала ему грудь.
Прогремевший гром вывел Яттмур из тягостных раздумий. Она оглянулась и посмотрела на Грэна. Тот лежал, не шевелясь и не глядя на нее.
Про себя Яттмур сказала: «Все наши беды — из-за этого волшебного грибка. Ларэн и я стали его жертвами, как и несчастный Грэн. Он у него на голове и в голове. Я должна найти способ помочь ему избавиться от грибка».
Осознание положения не успокаивало. Взяв малыша на руки, она встала.
— Я иду в пещеру к тамми, — сказала она, почти не надеясь услышать ответ.
Грэн подал голос:
— Тебе не следует брать Ларэна с собой в такой дождь. Оставь его со мной. Я позабочусь о ребенке.
Она подошла к Грэну. И хотя свет был очень тусклым, ей показалось, что грибок в его волосах и на шее еще больше потемнел. Определенно, он увеличивался: уже он нависал надо лбом. Яттмур уже решилась было оставить Грэну малыша, как нахлынувшее внезапно отвращение остановило ее.
Он смотрел на нее из-под нависшего морэла чужим взглядом, в нем Яттмур видела фатальную смесь глупости и хитрости, которые таит в себе любое зло. Инстинктивно она крепко прижала ребенка к себе.
— Отдай его мне. Ему будет хорошо, — сказал Грэн. — Маленького человека можно многому научить.
Обычно его движения не были резкими, но сейчас он молниеносно вскочил на ноги. Яттмур отступила, выхватив нож и оскалив, словно зверь, зубы.
— Не подходи!
Ларэн заплакал.
— Отдай мне ребенка, — настойчиво повторил Грэн.
— Ты не похож на себя. Я боюсь тебя, Грэн! Сядь. Не подходи ко мне!
Он сделал шаг вперед. Движения его были странными, как будто его нервная система одновременно подчинялась двум враждебным центрам. Она подняла нож, но он не обратил на него никакого внимания. На Яттмур смотрели мутные, словно подернутые пеленой, глаза.
Яттмур не выдержала.
Бросив нож, она развернулась и, прижимая малыша к себе, выбежала из пещеры.
Природа встретила ее раскатами грома и блеском молний, одна из которых ударила в нить огромной паутины траверсера, свисавшей с облаков. Паутина загорелась, но дождь быстро потушил пламя. Яттмур бежала к пещере тамми, боясь оглянуться.
И только добежав до входа в нее, женщина почувствовала неуверенность. Но останавливаться было поздно. Увидев девушку, тамми и горцы поднялись ей навстречу.
XXIII
Грэн опустился на колени у выхода из пещеры. Он совершенно не воспринимал окружающий мир. В его сознании все перевернулось. Перед собой он видел лишь стену, усеянную множеством ячеек, и от этого похожую на пчелиные соты. И хотя у него было сто рук, он никак не мог оттолкнуть эту стену от себя; руки вязли в липкой массе, движения замедлялись.
Стена уже нависала над его головой, закрывая от него окружающий мир. И в этой стене имелся только один проем. Присмотревшись, далеко-далеко он увидел маленькие фигурки. И различил очертания Яттмур, которая стояла на коленях, протягивая к нему руки, и плакала, потому что он не мог подойти к ней. Еще он увидел тамми. И… Лили-йо — лидера его старой группы. А еще он увидел себя.
И вдруг мираж исчез. Беспомощно Грэн привалился к стене, и ячейки, усеивавшие стену, начали лопаться, выделяя ядовитую жидкость. Потом появились рты — жадные и коричневые, послышалось какое-то звучание. Звуки обрушились на него; он уже слышал громкий голос морэла, который раздавался повсюду. Сначала из-за страшного шума в голове Грэн не мог ничего разобрать. И только позже до него начал доходить смысл того, о чем говорил морэл. Грэн закричал; но грибок говорил спокойно, и в его голосе присутствовала даже какая-то жалость. Грэн взял себя в руки и прислушался к словам грибка.