— А как вы себя чувствовали?
— Я просто смотрел, как все, кого я знал, страдали, умирали… Как я только мог себя чувствовать?
Я содрогнулась.
— Я… Я только пытаюсь понять.
— Так что, — продолжил Фицрой, — я просто не знал, что мне надо делать… Вы думаете, что, случись что-то страшное, вы бы поступили правильно? Может быть, вы бы не стали героиней, но что-то уж точно сделали бы, верно? А я просто стоял там и смотрел. Дрожал. А потом меня схватила стража и потащила куда-то из дворца.
— Почему?
— Почему я такой идиот или почему стража меня схватила?
— Вы совершенно не кажетесь идиотом, — на самом деле, я уже сотню раз величала его так в своих мыслях, но этого короткого разговора было достаточно, чтобы понять — это не правда. Да и никогда не было ею. Он был… Я совершенно не уверена в том, чем он на самом деле являлся, но вот уж точно не идиотом. — Я имею в виду, почему стража…
— Предполагаю, они подумали, что после смерти моего отца я мог бы стать королём.
По крайней мере, кто-то пытался короновать Фицроя в ту ночь… Предполагал, что это возможно сделать.
— А вы хотели бы стать королём?
— И что тогда? — он как-то болезненно, хрипло рассмеялся. — О, уж поверьте, это было последнее, о чём я только думал.
Я не могла смотреть на него спокойно, лишь вперила глаза в пол, пытаясь дышать.
— Мне так жаль… Так… Ваш отец…
Он умолк, а после тихо проронил:
— Что ж, по крайней мере, я выжил… Это куда больше, чем получило большинство людей в ту ночь — так что я настоящий счастливчик.
— Полагаю, я тоже, — руки мои тряслись, и мне внезапно так захотелось его утешить — но могла ли я осмелиться на это? — Вы были столь честны со мной…
— Разве ж вы не желали этого?
— Желала. Но… — я никак не могла подобрать нужные слова. — Мне казалось, что вы… Я ждала не этого — я ждала, что вы станете надо мной смеяться…
— Так ведь вы королева.
— Это совершенно не остановило вас от грубостей и насмешек несколько дней назад….
— Это совсем не означало… — он вновь провёл рукой по волосам. Этот жест казался его выглядеть чуть младше — и напомнил мне о смешливом, шумном Фицрое, которого я привыкла видеть при дворе. — Это просто смешно, Фрея… Но — да, я учу. Именно так я пытаюсь выжить.
— Выжить? Зачем вам выживать? — казалось, этот текст был вырван из романа Наоми.
— О, мне это необходимо. Ведь я угроза для того мирка… И для этого, думаю, тоже. Так что, мне просто надо пытаться слиться с толпой, вот и всё.
— А разве вы не были для них достаточно хороши? — я не собиралась нападать на него, но вопросы сами по себе срывались с губ, требуя его ответа.
— Хорош? Для этого двора? Нет, это не обо мне! Стоит людям посчитать кого-то слабым — и этого человека разорвут на части! Или подумать, что это манипулятор — и опять на мелкие кусочки…
— Вместо этого вы просто пытались шутить над ними?
Он вздохнул.
— Это не означает, что мне доставляли удовольствие шутки — и над вами тоже. Я был слишком неловок — всё ли сейчас хорошо? И… Мне было так стыдно. Мне казалось, вы посмеётесь — но нет. Простите меня, Фрея.
Казалось слишком странным доверять ему.
— Это всё потому, что вы были честны со мной? Потому сейчас чувствуете себя виноватым?
— Я не знаю… — этот вздох был, казалось, уже разочарованным. — И уж не знаю, откуда у вас такое мнение обо мне, Фрея, вот только оно никогда не соответствовало действительности. Да, я был с вами честен, потому что скрывать мне нечего. Я не знал вас прежде, но сейчас и вы кажетесь честной. Не уверен, что это хорошо для правителя, вот только я вам доверяю. Понятия не имею, почему — вот только что-то заставляет меня не сомневаться в вас.
— И вы полагаете, что я должна вам доверять?
— Вероятно, всё же нет. Ведь я последний королевский отпрыск после того, как все… — эти слова так и не сорвались с его губ, он словно побоялся произнести это вслух — вспомнить о правде всего, что только случилось. — Не тот, что на самом деле имеет какое-либо значение, разумеется, вот только я уверен, что ваши советники уже давно рассказали о том, какая я угроза. Постарайтесь не отрубить мне голову, прошу вас… Она мне ещё пригодится на плечах.
Он всё ещё говорил серьёзно — настолько, что я содрогнулась.
— Я никому не собираюсь отрезать голову…
— Приму это как обещание, — он отвернулся и сделал шаг, выходя на середину комнаты. Напряжение между нами вновь вернулось, и мне показалось, что земля уходила из под ног.