- Нет-нет. Не беспокойся, - покачал головой он. – Все зовут меня Фицрой. Да я сам себя так зову! Просто не знаю… Меня никогда не считали чем-то отдельным от моего отца, от этого проклятого двора. Меня словно не существует!
- Ты существуешь.
Он мягко покачал головой.
- Ты думаешь обо мне лучше, чем я есть.
Я ничего не ответила.
В этот же вечер – чуть раньше, - он помог мне, когда этот дворянин пытался окрутить меня вокруг пальца. Почему? Зачем было это делать, выставлять себя дураком, только для того, чтобы спасти негодную королеву? Ведь он не позволил мне пострадать. Я была в ловушке собственной паники, не могла отреагировать на брошенный мне вызов – и в тот же момент он всех отвлёк, превратил беседу в что-то лёгкое и плавное.
Я подошла к рядам банок у дальней стены. Там не было ничего из того, что могло мне понадобиться, но надо ведь хоть что-то делать! Поэтому я просто перекладывала банки, не глядя на этикетки, с места на место – и не прочла ни единой строки.
- Почему ты мне помог? Там, на банкете?
Молчание будто бы превратилось в третьего человека. Оно стояло за моей спиной, разрастаясь всё больше и больше – до той поры, пока не заговорил Фицрой.
- Я тебе совсем не помогал, - промолвил наконец-то он, - а просто по глупости опрокинул немного вина. Со мной такое часто бывает.
- Ты пошутил – и заставил их смеяться над собой, а не на мной. Я понятия не имела, что делать, и ты… - я сжала губы. – Я оценила это, правда, - эти слова срывались с губ тяжелее, чем следовало, и в них было слишком много смысла. Но я ценила это так сильно, что даже не могла выразить словами. – Спасибо тебе.
- Ты должна быть осторожна и не позволять людям вести себя вот так.
- Я не… Я действительно собиралась ответить. Но я даже не могла думать…
- Ты могла сделать что-нибудь, - проронил он. – Ты могла просто кивнуть, ласково ему улыбнуться – и стала бы победительницей хотя бы этого раунда. Да ты могла просто сказать ему "спасибо", показывая, что всё это относилось к тебе. И всё. Больше ничего не надо было – им хватило бы твоего осознания, что ты законная королева – этого подтверждения обычно достаточно, чтобы поверить человеку, занимающему трон. Даже больше, чем достаточно.
Он озвучил это так легко, и так просто… Наверное, для него это и было чем-то обыкновенным, элементарным и столь лёгким, что я никогда бы не ощутила.
- Всё не так уж легко. Я знаю, что должно, что я обязана соответствовать, н… - и оправданий у меня не было. Мне следовало быть уверенной, я старалась оставаться элегантной, чтобы превратиться наконец-то в королеву, ту, которой они искренне желали бы долгих лет царствования в этой огромной, удивительной стране на острове… И я много часов повторяла свою речь, репетировала, отчаянно пыталась быть такой, как им нравится. Всего на один-два вечера. Мне надо было сыграть роль, такую короткую и такую лёгкую. Да, я пыталась – но просто пыталась! Как только заканчивалась моя решимость, всё это превращалось в бессмысленный прах. Притворство длилось слишком долго для того, чтобы можно было продолжать его терпеть. Слишком.
- Ты очень умна, Фрея, - наконец-то промолвил Фицрой, своими словами разбивая тишину. – И я знаю – уверен! – что ты можешь перехитрить каждого из них.
Я умолкла на мгновение, и моя рука замерла над ртутью.
- Ты в это не веришь.
- Как я могу в это не верить? Ты вообще видела это место, Фрея? Ты видела, чем именно ты здесь занимаешься?
- Но при дворе всё иначе! Тут умным быть совершенно не нужно – да и вряд ли получается. Когда я там, все мысли словно вылетают из моей головы. Это как будто… Словно я не в той комнате. Тут я могу доверять своим инстинктам, там – даже не знаю, что делать. И думать над тем, что надо делать, я тоже не могу.
- Так не думай. Следуй своим инстинктам, как только что сказала!
Но ведь мои инстинкты не были инстинктами королевы, и мне следовало действовать так, как от меня ожидали, иначе никто никогда меня не примет. Я закусила губу – огласить эту правду было слишком трудно.
- Я нашёл эту бумагу! – победно воскликнул Фицрой. – Займёмся тестом?
Для этого мне следовало к нему приблизиться, и я чувствовала каждый шаг приближения к нему, пока пересекла комнату. Он протянул мне бумагу, и я взяла её так осторожно, чтобы не прикоснуться к нему, что аж самой стало страшно.
- И чего мы ждём? – поинтересовался он.
- Если в мышьяке есть кислота, бумага покраснеет.
- И как это может нам помочь?
Я опустила бумагу в растворившейся яд, и она стала светло-алой.
- Это кислота? – поинтересовался Фицрой.
Я кивнула.
- Этого недостаточно, чтобы доказать присутствие мышьяка, но реакция сама по себе может быть очень полезной. По крайней мере, на кухне это могут использовать при испытании напитков, чтобы убедиться, что в них не подмешали кислоту.
- Да, это бы помогло, - он всё ещё смотрел на бумажку, - а что дальше?
- Кислота, - промолвила я. – Попытаемся растворить мышьяк в разных кислотах и посмотрим на реакцию. Если будет интересный запах, цвет, появится какой-нибудь дым…
- Кислоты, - послушно кивнул он. – А что мне сделать?
Я покосилась на свои руки.
- Боюсь, что у меня не найдётся перчаток, что подошли бы тебе, а кислота очень опасна…
- Я могу быть очень осторожным, - он посмотрел на свои ладони, а после перевёл на меня взгляд, в котором почти что чувствовалось отчаянье. – Фрея, пожалуйста… Мне нужно помочь тебе.
- Я… Я не могу, понимаешь, не могу. Хотя… Знаешь, подбери несколько мензурок, - вздохнула я. – И пипеток пару штук. Мне придётся менять их для каждого нового соединения, так что, надо запастись достаточным количеством.
Он был слишком уж близко. Между нами был, конечно, примерно один фут, а то и чуточку больше, но всё равно – слишком близко. Я понесла материалы к дальнему столу, почти радуясь, что все баночки с кислотами находились уже там.
Наука должна успокаивать. Она всегда помогала мне сосредоточиться, несмотря на то, что происходило вокруг меня. Но теперь, когда здесь был Фицрой, я чувствовала себя рассеянной, зная о нём то, что не могла знать даже о себе самой.
Некоторое время мы работали в тишине, задавая только случайные вопросы относительно экспериментов. Я маркировала каждую мензурку, каждую баночку, что мы использовали.
- Замечательно, - промолвил Фицрой, - если ты сможешь определить что-то подобное. Не только дегустаторы… Ты могла бы продать это в другие королевства или каким-нибудь дворянам да купцам, что страдают паранойей. Королевству всегда нужны деньги.
- Королевству нужно слишком много денег, не так ли? И что с ними делать, сотворить фонтан из жидкого золота?
- Фрея… - он молчал, пока я не подняла на него взгляд. – Ты действительно не знаешь, да? Придворные, конечно, богаты, но откуда, ты думаешь, они берут деньги? Казна пустует. Мы нуждаемся в золоте.
За все годы своей работы в казне, папа никогда мне об этом не говорил. Даже не заикался.
- Ты уверен?
- Более чем, Фрея.
- Ну… Значит, нам надо распродать богатства двора. Например, часть всех этих отвратительных драгоценных камней. У нас есть средства, даже если они не в монетах.
- Ты не сможешь этого сделать, потому что люди будут протестовать. Решат, что ты не имеешь права быть королевой, не будут тебе доверять, - он уставился на меня немигающим взглядом, и я чувствовала, что начинаю краснеть. – Это хорошая идея, - более мягко кивнул он, - распродать драгоценности. Но сейчас это нереально. А вот определитель яда… Вот это более чем удачно, если у тебя удастся это сделать.
Я отвела взгляд в сторону.
- Мне удастся.
- Но откуда ты можешь знать?
- Просто так. Ведь должен быть путь. Мы не можем вновь позволить себе потерпеть неудачу?
- Ты думаешь, что это поможет разобраться со всеми убийствами?
- И это тоже.
Мы вновь приблизились друг к другу, пока разговаривали, и теперь между нами было не больше полуфута – я буквально чувствовала прикосновение складок его рукава к своей коже. Он так тревожился – всё это было бессмысленно… И я провела пальцами по волосам, отчаянно пытаясь отогнать тревогу подальше от себя.