- Ваше Величество…
- Я же говорил тебе, Фрея… - промолвил отец. – Это совершенно невозможно! Мы должны как-нибудь оплатить эти похороны – ведь они оказались невероятно дорогими, равно как и расследование относительно убийства. У нас нет денег…
- Значит, ныряйте в реку, - проронила я. – Вылавливайте погребальные лодки. Драгоценностей, что вы положили туда, хватит с головой для того, чтобы заплатить за всё это – да там в сто раз больше! Раз уж мы бедны, то разбрасываться драгоценностями не имеем права!
- Ваше Величество, - медленно промолвил Холт. – Я не уверен насчёт разумности этого, ведь это может рассматриваться как оскорбление двора. Эти драгоценности были отданы мертвым в честь. Да, это может казаться расточительным, но…
- Мёртвые не могут воспользоваться драгоценностями – а мы можем.
Чем больше я говорила, тем больше чувствовала себя глупышкой – они смотрели на меня, изогнув брови, плохо скрывая собственное неверие. Но, вопреки тому, как они вывернули всё это, они не имели никакого права взымать с горожан-бедняков плату за похороны, когда выбрасываются сотни драгоценных камней. Да, я ошиблась – но теперь началось моё правление.
- Ваше Величество, - Норлинг подалась немного вперёд. – Могу ли я кое-что предположить? Вам в городе, как вы видите, не слишком уж доверяют. И, сделав это, вы потеряете доверие ещё и дворян. Может быть, лучше… отвлечь? Сделать открытый суд над теми, кто пытался вас отравить, над другими преступниками, что были в последнее время пойманы? Покажите людям, что в городе всё ещё правит справедливость…
Если люди полагали, что законы неверны, то никакой публичный суд не поможет. Вот только это дало бы шанс мне, да и всем остальным, увидеть, что именно происходит.
- Что ж, да, - кивнула я. – Хорошо.
- В таком случае, стоит убедиться, что Её Величество знает законы, - мягко отметил Стэн, - и понимать их механизм, чтобы использовать их во время суда.
Я посмотрела на него.
- Я знаю законы, - тихо промолвила я. – Но мне очень бы хотелось знать, что люди делают и какие привносят в государство изменения.
- Ну, может быть, мы просто не привыкли к тирании правительства. Ведь король Йорген всегда слушал своих советников… Своих друзей.
- Очень трудно слушать своих советников в том случае, когда они ничего не сообщают.
- Да, - кивнул он, впрочем, отказываясь отвести взгляд. – Что ж, полагаю, так и есть…
Он и вправду меня подозревает – я в этом ни капельки не сомневалась. Это было единственной возможностью объяснить этот взгляд, оценочный, недоверчивый, преисполненный кошмарной неприязни, который он пытался спрятать от всех.
- Но возвращение денег, - проронила я, - моё окончательное решение.
Мой отец проводил меня после встречи, крепко сжимая мою руку.
- Ты слишком вспыльчива и быстра, Фрея, - почти что прошептал он, стоило нам только покинуть зал и оказаться вне поле зрения всех остальных советников.
Я сжала кулаки, чувствуя, как ногти впиваются в ладони.
- Это не вспыльчивость – дать людям жить лучше.
- У этого решения обязательно будут серьёзные последствия. Твой совет должен защитить тебя от этого – вот только ведь ты пытаешься игнорировать его…
- Я не собираюсь вас игнорировать, - ответила я. – Это вы были теми, кто проигнорировал меня. Я только… - я закрыла глаза, пытаясь успокоиться. – Я не вещь, что может сыграть роль королевы, произносить речи, надевать платья и плясать на балах. Королева – это люди. Когда люди страдают от её решений, решений, противных ей… Нет, я не буду оставаться в стороне.
- Это всё скажется на тебе, Фрея, - он обнял меня за плечи, склонился ближе, почти что умоляя. – Иногда, милая, правители должны делать то, что им совершенно не нравится – потому что это лучше, чем всё остальное. Потому что так пострадает куда меньше людей, чем при ином варианте развития событий…
- Но разве вы предоставляете мне варианты? – я отбросила его руки в стороны. – Ведь ты просто решил это за меня – и люди возненавидели меня за то, что я натворила! А знай я об этом – никогда бы не согласилась. Никогда…
- Фрея…
- И как мне теперь доверять? Ведь ты уже явно показал, что готов мне солгать. Откуда я должна знать, что вы все не манипулируете мною? М? – я покачала головой. – Нет. Я не могу доверять ни тебе, ни им. Я должна принимать все решения самостоятельно, - я отступила на шаг назад. – Пусть книгу принесут в мою лабораторию. Увидимся завтра.
- Фрея…
Вот только я уже ушла.
Книга – она наконец-то прибыла! – по большей части и вовсе не оказалась книгой. Признаться, я ожидала увидать какой-то старый фолиант с сотнями страниц, испещрённых строками о философии и религии. Но трактат Густава состоял из страниц шести-семи, связанных между собой тонкой лентой. Мы с Наоми прочитали его, устроившись за центральным столом в лаборатории, и я всё записывала, пока мы продвигались дальше.
Да и внутри это оказалось совсем уж не тем, чего я могла ожидать. Густав был радикален, презирал дворянство и всё, на чём оно стояло – но его книга не взывала к массовым убийством. Он утверждал, что дворяне возникли как лженаследники Забытых, ведь пока люди надеялись заполнить пустоту внутри себя, те заполучили их влияние – вот только их потомки оказались просто ошибкой, а не злом. Мы могли вернуть Забытых своими руками, работая и смиренно следуя законам. Мы должны были очиститься от грязи и воровства, стать примером для других, чтобы действительно искупить свою вину, чтобы в каждом человеческом сердце добра оказалось достаточно, чтобы вновь вернуть их к нам.
Его целью было преломить грань между дворянством и простым народом, ибо все были равны в глазах у божественных Забытых. Но он, впрочем, признавал, что путь будет очень длинным и тяжёлым, и только самый благочестивый и думающий ощутит первые шаги – шаги, которые должны быть сделаны самими дворянами.
И, судя по всему, этого с головой хватило для того, чтобы сослать его, а этот трактат запретить на веки вечные.
Я даже представить себе не могла, как они умудрились связать это с убийством знати. Но ведь Холт говорил, что этот трактат долгое время переиначивали, и теперь его уже окончательно переделали под человеческую мерку – так, как хотелось конкретному главарю в этот момент. Люди умудрялись слушать самозванцев, забывали правду, но даже это…
Я откинулась на спинку кресла, коснувшись пером бумаги в последний раз.
- Не знаю… Я думала… Но всё это – коту под хвост!
Наоми вытянулась рядом со мной.
- Вот уж что лет как этот трактат запрещён законом. Логично, что он не способен рассказать тебе, чего именно желают эти люди.
- Но ведь они именуют себя Густавитами! А это по меньшей мере означает, что они должны пользоваться словами Густава, разве нет?
- Может быть, это и так, - тихо промолвила Наоми. – Вот только они уж точно не заостряют внимание на этих вопросах. Да и, может быть, твои советники ошибаются относительно них.
- Но что тогда относительно женщины, что пыталась меня отравить?
- Так ведь она – не целая организация. И могла не иметь ничего общего с основным отравлением.
Я считала, что это так маловероятно, когда впервые услышала подобные обвинения – так ведь… В голове крутилось множество мыслей. Столько всего следовало изменить, а сколько угроз… Я едва успевала следить за основными нитями – а они давно успели превратиться в сплошной клубок.
- Мне срочно нужна передышка… - я потёрла глаза руками.
Наоми встала, вновь потягиваясь.
- Ты, пожалуй, очень устала, - промолвила она, - ведь ты уже который день почти не спишь!
- Ну, кому, спрашивается, нужен сон?
- А куда ты уходила прошлой ночью? Я даже выходила, чтобы поискать тебя, но… - она только пожала плечами. – Тебя здесь не было.
Я вновь вскинула голову. А если она хотела поговорить со мною в ту ночь после похорон? Меня ведь там не было…
- Мне жаль, прости. Я думала, ты уже давно спала…