магии. - Все знают, как опасна магия в неопытных руках, - серьезно изрекла Элинор. - Есть еще один вопрос, требующий общего решения, - по знаку Теи три черноволосые головы сблизились. - Дама в башне, - шепнула Доротея. - Она никогда не была нам настоящей матерью. Не кормила с ложечки, не наставляла, не пела колыбельных и не занималась прочей чепухой. Она рожала нас на свет, потому что так хотел наш отец, и даже не знала о нашем существовании. А теперь он может вынудить ее приносить мальчишек. Из-за которых мы рискуем остаться ни с чем. Итак, будет ли кто-нибудь из вас испытывать горечь от ее утраты? - Не-а, - Сайлит не раздумывала ни мгновения. - Нет, - тихо, но твердо решила Элла. - Это ты хорошо надумала. Ни Ардат, ни принцессы в башне. Вы знаете, что в таверне у подножья горы уже ходят байки о заточенной в башне красотке, что спит в ожидании поцелуя влюбленного в нее героя? - А откуда тебе знать, о чем сплетничают в таверне? - Иногда я спускаюсь вниз и заглядываю туда на огонек, - просто объяснила Элла. - Но нам запрещено покидать замок! - Я как-то позабыла об этом, - невинно развела руками Элинор. - Кажется, мы здорово тебя недооценивали, - с уважением признала Доротея. - Однако вернемся к нашим баранам, сестры. Отец, когда вернется, станет настойчиво задавать вопросы. Все-таки Ардат была его любимицей и помощницей. - Кого бы он оплакивал больше - Ардат или Эллу? - неожиданно спросила Сайлит. - При чем тут Элла? - Н-ну, я тут подумала... - в кои веки замялась Сайлит. - Мы все изрядно похожи. Я и Ардат к тому же близнецы. Ардат нету, но я-то осталась. Если добавить малость чар, из Теи получится отличная Ардат. Элла станет Теей, а мертвая Ардат сыграет роль мертвой Элинор, - она с надеждой уставилась на сестер. - Трупы, особенно хорошо обгоревшие, все выглядят одинаково, я в книге читала. А толкового некроманта у нас в провинции не сыскать... - Да ты свихнулась! - дружным хором высказали свое мнение Доротея и Элла. - Хотя... - после долгой паузы задумчиво протянула Доротея. - Пусть это безумие, но я различаю в нем благородный отблеск. Если мы толково сплетем сеть заклятий, отец ничего не заподозрит. И мы позаботимся о том, чтобы он не проявлял излишнего любопытства. - А Вера? - напомнила Элинор. - Вера куда прозорливее отца и способнее, чем мы все, вместе взятые. - Сдается мне, Вера по возвращению из Вояжа будет занята чем угодно, кроме разоблачения нашей маленькой интриги, - лукаво улыбнулась Доротея. - Сестры мы или где? Башня вспыхнула перед самым рассветом, занявшись дружным и сильным пламенем. Та самая уединенная башня Грифоньего Хребта, куда по разрешению его светлости допускались только пара старых слуг да еще молодая барышня Ардат. Заспанные слуги спешно таскали воду из колодца. Примчавшиеся на шум сестры Сенджак попытались общим чародейством затушить бушующий огонь, но у них ничего не вышло. Обитатели замка могли только стоять и в бессилии созерцать, как пламя жадно пожирает внутренние покои башни, ослепительными факелами вырываясь из узких окон. Позже среди обгоревших балок и тлеющей мебели отыскали два тела. Женщины и юной девушки. Женщина, как рассудили в замке, была таинственной супругой барона, вот уже пятнадцать лет никому не показывавшейся на глаза. По обгоревшим драгоценностям и обрывкам одежды в девушке признали младшую баронетту Элинор. Видимо, любопытство завлекло ее в запретное место, а неосторожность привела к пожару. По распоряжению госпожи Ардат ту и другую с надлежащими почестями схоронили в фамильном склепе. Пышных поминок не устраивали, гостей не созывали. Спешно вернувшийся из поездки барон Адемар был сражен известием о трагической гибели своей подруги и дочери Эллы. У него случился удар, после которого он начал заговариваться. Управление замком перешло к кастеляну и леди Вере. Спустя два года Вера, Ардат и Сайлит, а также их изрядно сдавший отец посетили прием в герцогском дворце. Доротея, еще не достигшая положенного для выезда на балы возраста, оставалась дома. Юные девы Сенджак произвели исключительное впечатление на правителя, его двор и собравшихся гостей. Спустя малое время Вера Сенджак во исполнение давнего договора и в согласии с собственным желанием вышла замуж за чародея Бартелме Вояжского. Ардат свела знакомство с бароном Кэйденом из замка Дольмсен, лихим рубакой и отчаянным авантюристом. Принц Плот, наследник трона богатой и процветающей провинции Начало, пал жертвой чар повзрослевшей Доротеи и уже на втором свидании сделал ей предложение. Три девицы Сенджак покинули Грифоний Хребет, вручив ключи от замка в цепкие ручки сестренки Сайлит. Очаровательная баронетта охотно посещала званые вечера, приемы и охоты. Она пользовалась большим успехом у мужчин, но с поразительной ловкостью избегала уз замужества. Баронетта преданно заботилась о стареющем отце, который на закате дней сделался совсем плох. Барон Адемар Сенджак больше не мог ни ходить, ни внятно разговаривать. Целыми днями он сидел в кресле у окна, мелко тряся головой и смотря на обгоревшие руины уединенной башни. Иногда к нему присоединялась Сайлит. Она вполголоса что-то говорила отцу - наверное, вспоминала о тех прекрасных давних временах, когда она с сестрами были детьми. Слуги заметили, что после таких бесед старый барон выглядит совершенно разбитым и порой даже пускает слезу. «Молодая хозяйка, конечно, девица взбалмошная, но сердце у нее доброе, - так гласило сложившееся мнение прислуги Грифоньего Хребта. - Разве другая стала бы столько возиться с дряхлым папашей? Свалила бы заботы на сиделок и упорхнула. Но леди Сайлит не такая. Она знает, что такое дочерний долг и не бежит от него». В конце концов барон умер. Сайлит Сенджак вслед за сестрами уехала из родового замка в поисках счастья и своей судьбы. Спустя десятилетие жизнь всей страны резко переменилась. Могущественный и грозный чародей, именовавший себя Властелином, поднял знамя войны и начал строить собственную империю. У Властелина имелась преданная спутница - ослепительная красавица, колдунья и интригантка, известная как Госпожа. Властелин был уверен, что истинное имя его жены - Ардат Сенджак. К сожалению, он слишком поздно осознал, что был бессовестно обведен вокруг пальца. Госпожа слишком дорожила своим подлинным именем, чтобы открывать его кому попало.