Голос, зовущий во тьме
Побежденная и навсегда заточенная во мраке Курганья, Госпожа вот уже нсеколько сотен лет не теряла надежды выбраться. Однажды она уловила отзвук чьего-то страстного желания - желания прикоснуться к тайнам ее былого могущества...
История чародея Боманца и его жены Жасмин - история человека, по чьей вине Взятые вновь обрели свободу.
Больше всего на свете Сет Мел, уроженец вольного города Розы, ценил возможность прикоснуться к тайнам прошлого и разгадать их. Древние языки, уцелевшие артефакты времён Владычества, загадки истории. Всё это с непреодолимой силой тянуло к себе юного Мела, начинающего студиозуса прославленного Университета Весла. Мел с отличием завершил курс тривиума, добившись сдержанной похвалы наставников и восхищения однокурсников. Блестяще сданные экзамены и неутомимое стремление к познанию распахнули перед настойчивым школяром потаённую дверцу Чёрной Кафедры. В нынешние времена подпольная Кафедра оставалась одним из немногих мест, где одарённые молодые люди могли осваивать азы магического искусства. Чёрная Кафедра могла похвалиться обширной, хотя и разрозненной библиотекой книг по Искусству, а вот с толковыми преподавателями дело как-то не задалось. Студентам приходилось обходиться собственным умом, путаными записками предшественников и порой весьма рискованными опытами. Каждый и всякий трясся над теми крупицами и обрывками, которые ему удалось раздобыть, отчаянно напуская туману и пытаясь приобрести бóльший авторитет в глазах товарищей. Сет Мел сияющим метеором ворвался в тихое, перешёптывающееся, согбенное над растрепанными фолиантами тайное сообщество, и радостно бросился навстречу неизведанному. Перед ним в туманном океане непознанного расстилался целый архипелаг неведомого. Стоя на берегу, Мел торопливо сколачивал себе челн - тот, что унесёт его к новым горизонтам. Довольно быстро он с разочарованием понял, что окутанная флером таинственности Кафедра - всего лишь маленький замкнутый клуб для избранных. Большинство его участников показали себя полнейшими бездарностями. Освоив пару простых, но эффектных заклинаний, они с гордостью именовали себя чародеями, хотя всех достижений за ними было - запугать простецов в трактирах да произвести впечатление на смазливых девушек. К тихой радости Мела, среди колдунов-недоучек затесалось несколько действительно способных и понимающих молодых людей. Они проводили серьёзные исследования, просиживали дни и ночи в библиотеке - и добивались стоящих результатов. Спустя пять лет, овладев квадриумом и завершив штудии на Кафедре магического искусства, восторженный прежде Сет Мел сделался куда задумчивей и серьёзней. Подражая чародеям прошлого, он сменил подлинное родовое имя на непритязательное прозвище Боманц, которое указывал теперь во всех бумагах. Его лихо устремившуюся вперед лодку накрыло девятым валом осознания того, что познание секретов магии рискует стать бесконечным. Чем шире становился круг его знаний, тем больше возникало вопросов. Разобрав по косточкам и составляющим компонентам одно заклятье, он утыкался в тот удручающий факт, что совершенно не понимает, по каким принципам выстроено другое, вроде бы родственное первому, и отчего оно не работает. Библиотека Чёрной Кафедры не могла ему помочь. Бывший Сет Мел, а ныне Боманц, удручённо сознавал, что тамошняя книжная подборка ровным счётом никуда не годится. В собрании фолиантов, отвлеченных рассуждений о природе магии, сборников преданий и легенд, хроник Владычества и предшествовавших эпох не находилось ответа на главный, самый важный вопрос - как и почему это действует? Отчего один человек в состоянии оживить и заставить маршировать мертвецов, а другой, сколько не старается, не в силах даже взглядом загасить свечу? Почему она вообще гаснет, эта распроклятая свеча? Боманцу исполнилось двадцать пять. Удача заманчиво улыбалась ему, приподнимая занавес над весьма радужными перспективами. Университет сулил место преподавателя одного из Семи свободных искусств. Коллеги с Чёрной Кафедры открыто намекали, каким отличным деканом мог бы стать Сет Мел. Принц соседнего королевства и владетельный барон наперебой зазывали Боманца на место придворного чародея и астролога с недурным жалованием. Мэр Весла ненавязчиво интересовался, не желает ли господин Боманц стать помощником нынешнего городского мага - с тем, чтобы в недалеком будущем самому занять эту почтенную должность? Сам Боманц порой мечтал вступить в гильдию чародеев, открыв в Весле собственное дело. Трезво рассудив и всё взвесив, он решил принять предложение Университета. Должность преподавателя давала ему возможность работать с обширными архивами Университета. Особенно с закрытыми для прочих отделами. С книгами и хрониками, где промеж обыденных строчек затаилось непознанное, неведомое, неразгаданное. Боманц был почти счастлив, беспрепятственно утоляя снедавшую его жажду знаний. Он усердно развивал свой магический дар, с каждым годом становившийся все сильнее. Но, как чёрная жемчужина в раковине и ядовитая бабочка в коконе, в глубине беспокойной души Сета Мела вызревало недовольство. Его изыскания все чаще завершались ничем. Изящно выстроенные по всем канонам теории не подтверждались. Преподавание раздражало: всякий день видеть туповатые рожи, раз за разом вдалбливая в никудышные головы простейшие правила построения силлогизмов. С горечью убеждаясь на экзаменах, что школяры, занятые мыслями о попойках, гулящих девках и стычках с городскими шалопаями, пропустили наставления мимо ушей. Коллеги мало чем отличались от студентов. Шоры на глазах да мечты о наполненной кормушке. Даже те, кого Боманц полагал единомышленниками, потихоньку исчезали из его жизни. Молодой преподаватель сделался непомерно желчен и злоязычен. Неумолимо и настойчиво задавал он себе один и тот же вопрос: что ждет его дальше, прозябание в Университете до седых волос? Допустим, он покинет кафедру, но тогда придётся искать покровителя. Ну, и кем он станет? Одним из множества. В лучшем случае, придворным магом, насылающим порчу на врагов сюзерена и ломающим голову над ежедневным составлением гороскопа, неизменно сулящего господину удачу. Согласись он на лестное предложение мэра Весла или заведи свое дело - всё едино. Наводить привороты, излечивать наговорами хворых детишек и болезную скотину, искать пропавшие вещи и возвращать домой загулявших по кабакам мужей - вот что его ждёт. Скучная, однообразная жизнь, оживляемая интригами против конкурентов да борьбой за богатенького клиента. Куда ушли времена, когда колдовство правило миром? Нынче Искусство взнуздано, стреножено, поставлено под ярмо и покорно тянет лямку. Секреты настоящей магии, той, что сияла как молния в ночи и разила как меч, канули в небытие вместе с Взятыми, погребёнными в Великом лесу. В Курганье, бдительно охраняемом Вечной стражей. Победители во главе со своим лидером, Белой Розой, старательно вымарали из анналов истории все следы побеждённых. Целая эпоха канула в чёрную бездну. Вдумчиво и целеустремленно Сет Мел собирал материалы, касающиеся эпохи Владычества. Маги былых времен куда серьёзнее относились к своим истинным именам и были готовы на что угодно, лишь бы утаить их в секрете от врагов. Некоторые, если верить легендам, вырезали всю родню до последнего человека, дабы сохранить тайну. Боманц копался в генеалогиях, сопоставлял, анализировал и делал выводы - ещё толком не решив, что сделает с плодами своих трудов. В дни, когда он ещё только начал обучение на Чёрной Кафедре, ему в руки попалась старая, затрёпанная книга без обложки и титульной страницы. Она едва не распалась на отдельные страницы, когда Мел осторожно приоткрыл её. С пожелтевшего листа улыбалась женщина. Грозная, как ураган. Свободная, как ветер. Прекрасная, как весенний рассвет. Сияющая, как звезда в полночной тьме. Самая неразрешимая загадка минувших времен. Госпожа, спутница Властелина, королева-чародейка и первостатейная злодейка. Юный Мел зачарованно таращился на исполненную сепией картинку. Нарисованная Госпожа, конечно, была хороша, но дело было вовсе не в красоте. Эта женщина была непревзойденным мастером магии. Как она сумела этого добиться? Где пролегали границы её возможностей - и были ли они вообще начерчены? Даже Белая Роза с соратниками не смогли убить её, только пленить и погрузить в вечный сон. С той давней поры у Боманца появилось смутное, почти неуловимое ощущение: в тяжёлые времена его слуха касался едва различимый одобряющий шепот. Уверявший,